Шарль Морис родился в знатной семье. Родители были поглощены службой при дворе, младенца отправили к кормилице. Однажды она оставила малыша на комоде, ребенок упал, и на всю жизнь Талейран остался хромым Ю.В.Борисов - Талейран, стр. 10. Образование мальчик получил в парижском коллеже Аркур. Окружающие отмечали его сдержанность, умение скрывать свои мысли. «Осторожность, то есть искусство показывать только часть своей жизни, своей мысли, своих чувств, -- вот первое из всех качеств», -- говорил он впоследствии 100 великих дипломатов http://www.maugus-hotels.com/97.php. В 1770 году молодой Пери-гор по настоянию родителей поступил в семинарию Сен-Сюльпис. Четыре года Талейран провел в семинарии, а закончил свое образование в Сорбонне (1778). На исходе жизни Талейран писал: «Вся моя молодость была посвящена профессии, для которой я не был рожден». Еще не получив епископский сан, Талейран стал «министром финансов» церкви, заняв в 1780 году пост генерального агента духовенства Франции при королевском правительстве, что позволило ему разбогатеть на финансовых спекуляциях. Его расходы -- на женщин, на карты, на дорогую одежду, на встречи с друзьями, на дом и книги -- росли очень быстро. Талейран энергично защищал «неотчуждаемые права священнослужителей». В 1785 году ассамблея французского духовенства заслушала доклад своего генерального агента. Архиепископ Бордо Шампион де Сисе высоко оценил труд Талейрана. За ревностную службу интересам церкви Талейран получил от ассамблеи вознаграждение в 31 тысячу ливров. Знатное происхождение, воспитание, образованность, ироничный, тонкий ум привлекали к Шарлю Морису многих представительниц прекрасного пола. Он следил за своей внешностью и научился скрывать хромоту. В 29 лет Талейран встретился с графиней Аделаидой де Флао. Аделаида жила отдельно от мужа и не была с ним разведена. Ее салон пользовался популярностью в Париже. В результате этой почти семейной связи у Талейрана родился сын - Шарль Жозеф (1785). Он стал генералом, адъютантом Наполеона, а затем, при Луи Филиппе, послом. Интерес Талейрана к политике постоянно усиливался. Важным источником информации служили для него парижские салоны. Он вращался в придворных кругах, был знаком с Вальтером, Э. Шуазелем, будущей писательницей баронессой де Сталь; дружил с Мирабо, посещал масонскую ложу, познакомился с отдыхавшим во Франции будущим английским премьером Уильямом Питтом. К 34 годам, Папа Римский утвердил Талейрана епископом Отенским, а после его избрали депутатом Генеральных штатов от Духовенства Отена. Парламентская карьера Талейрана была стремительной и блестяща. Он занимал почетные посты члена первого и второго конституцией комитетов, председателя Учредительного собрания и члена его Дипломатического комитета. Талейран выступил в собрании с рядом важнейщих предложений, участвовал в подготовке документов, явившихся этапным истории Французской революции.

Популярность Талейрана особенно возросла после того, как 7 ив 1790 года с трибуны Учредительного собрания он предложил отныне отмечать национальный праздник федерации в день взятия Бастилии. Епископ Отенский во время праздника отслужил торжественную мессу, собравшиеся посреди Марсового поля. Талейран выступал в Собрании с докладами по вопросам финансового просвещения и т. д. Перейдя на сторону буржуазии, он тем не менее! порывал со двором, сохранял контакт с герцогом Орлеанским и его окружением. В начале 1791 года король удовлетворил прошение Талейрана об отставке с поста епископа Отенского. Талейрана избрали на административно-финансовый пост в департаменте Сена. Но уже тогда он склонялся к дипломатической деятельности. После смерти главы Дипломатического комитета Мирабо, в апреле 1791 года его место занял Талейран - бывший Епископ Отенский Свободная информационная энциклопедия - http://www.wikipedia.ru. Вскоре он провел через Учредительное собрание решение о вооружении 27 кораблей для испанского флота. Утверждали, что за продление франко-испанского договора 1761 года Талейран получил от испанского посла 100 тысяч долларов Евгений Викторович Тарле - Талейран, Высшая школа, 1992., стр. 12. Полномочия Учредительного собрания истекли. Перестав быть депутатом Учредительного собрания и видя приближение нового этапа революции, которой Талейран опасался, поскольку она представляла угрозу аристократии, он окончательно решил посвятить себя дипломатии. Предложили Талейрану выехать на переговоры в Лондон. Талейран, имевший опыт работы в Дипломатическом комитете Учредительного собрания, был готов своей новой миссии. Свой первый опыт он проанализировал и обобщил в «Записке о нынешних отношениях Франции с другими государствами Европы». В «Записке» Талейран подчеркивал, что свободный народ не может строить свои отношения с другими народами на «идеях и чувствах»; он должен основывать «политические действия принципах разума, справедливости и всеобщей пользы».

Талейран вернулся в Париж. Первая дипломатическая миссия завершилась успешно.

Все способствовало успеху Талейрана на дипломатическом поприще -- благородные манеры, блестящее образование, умение прекрасно говорить, непревзойденное мастерство интриги, умение расположить к себе людей Charles-Maurice de Talleyrand-Prigord - из информационного портала http://www.worldhistory.ru. Заняв пост министра иностранных дел при Директории, Талейран быстро создал эффективно работающий аппарат ведомства. Он брал миллионные взятки с королей и правительств, причем не за кардинальное изменение позиции, а всего лишь за редакционную правку какой-нибудь незначительной статьи в договоре. Влияние Талейрана на деятельность французской дипломатии был значительным. Министр являлся своего рода посредником между Директорией и генералами, которые лично вели переговоры и подписывали договоры о мире или перемирии. Однако наиболее важными внешнеполитическими вопросами занимались сами члены Директории. Талейран установил тесные отношения с генералом Бонапартом и после своего назначения министром поспешил предложить генералу услуги и сотрудничество. Еще больше они сблизились в период подготовки и проведения государственного переворота 18 фрюктидора (4 сентября 1797 года). Это была схватка с правыми силами, стремившимися к реставрации монархии. Талейран без колебаний встал на сторону республиканского большинства Директории, выступавшего против возврата Бурбонов, но ненавидевшего принципы 1793 года. Наполеон не находил общего языка с Директорией и нуждался в посредничестве «своего человека», в его помощи, в своевременной и правдивой информации. Талейран охотно взялся за выполнение этой трудной миссии. В ночь с 17 на 18 октября 1797 года был подписан договор между Францией и Австрией, вошедший в историю под названием Кампоформийского договора. Для Австрии условия были грабительскими. Но для Бонапарта и Талейрана переговоры, несомненно, завершились успехом. В глазах широкой публики молодой полководец был героем, проявившим не только военные, но и недюжинные дипломатические способности. Но подлинным организатором победы в Кампоформио, оставшимся неизвестным публике, являлся министр внешних сношений Директории, сумевший предотвратить разрыв отношений с Австрией. Начало деловому сотрудничеству Бонапарта и Талейрана было положено. Будучи министром Директории, Талейран сделал ставку на генерала Бонапарта и стал одним из организаторов переворота 9 ноября 1799. Он был министром Наполеона в период его восхождения и наивысших успехов и сыграл немаловажную роль в становлении наполеоновской державы. Но постепенно здравый смысл стал подсказывать Талейрану, что борьба Франции за европейское господство не принесет ему дивидендов. В момент отречения Наполеона Талейран возглавляет временное правительство, и на Венском конгрессе европейских держав (1814-15) он представляет Францию уже как министр Людовика XVIII Талейран (Биографии знаменитых современников). «Отечественные записки», т. 38. с. 67. Выдвинув принцип легитимизма (законности), Талейран сумел отстоять не только довоенные границы Франции, несмотря на ее разгром, но и создать тайный союз Франции, Австрии и Англии против России и Пруссии. Франция была выведена из международной изоляции. Конгресс стал вершиной дипломатической карьеры Талейрана.

«Я сказал генералу Бонапарту, что портфель министра иностранных дел секретный по своему характеру, не может быть открытым на совещаниях, что ему следовало бы одному взять на себя работу над иностранными, руководить которыми должен лишь глава правительства... -- писал Талейран в «Мемуарах». -- Было условлено с первого же дня, что я буду считать только с первым консулом». Талейран стал как бы главным внешнеполитическим советником первого консула и выполнял его дипломатические поручения. Бонапарт считал, что у Талейрана «имелось многое из того, что необходимо для переговоров: светскость, знание дворов Европы, тонкость, не сказать больше, неподвижность в чертах, которую ничто не может испортить, наконец, известное имя... Я знаю, что он принадлежал к революции только благодаря своему беспутству; он якобинец и дезертир из своего сословия в Учредительном собрании, и его интересы нам поручаются за ним Министр никогда не работал за своих подчиненных. Свою личную дикционную правку он сводил к минимуму. Доверенные лица полу указания главы ведомства, которые затем им предстояло сформулировав изложить на бумаге, добавив к ним подходящие аргументы. Талейран был мастером переговоров и дипломатической беседы. | отличали умение выбрать тему и доводы, способность выражать свою" ку зрения немногими словами. При этом существо проблемы, если требовали обстоятельства или его личные цели, как бы оставались. Он умел внимательно слушать собеседника, хорошо запоминая данные. «Вы король беседы в Европе. Каким же секретом вы владеете! спросил однажды Наполеон у Талейрана. Тот ответил: «Когда вы на войне, вы всегда выбираете ваши поля сражений?.. И я выбираю почву беседы. Я соглашусь только с тем, о чем я могу что-либо сказать. Я т не отвечаю... В общем, я не позволю задавать себе вопросы никому, исключением вас. Если же от меня требуют ответов, то это именно я и отвечу».

Вся его жизнь была нескончаемым рядом измен и предательств, и эти деяния были связаны с такими грандиозными историческими событиями, происходили на такой открытой мировой арене, объяснялись всегда (без исключения) до такой степени явно своекорыстными мотивами и сопровождались так непосредственно материальными выгодами для него лично, что при своем большом уме Талейран никогда и не рассчитывал, что простым, обыденным и общепринятым, так сказать, лицемерием он может кого-нибудь в самом деле надолго обмануть уже после совершения того или иного своего акта. Важно было обмануть заинтересованных лишь во время самой подготовки и затем во время прохождения дела, без чего немыслим был бы успех предприятия. А уж самый этот успех должен быть настолько решительным, чтобы гарантировать князя от мести обманутых, когда они узнают о его ходах и проделках. Что же касается так называемого «общественного мнения», а еще того больше «суда потомства» и прочих подобных чувствительностей, то князь Талейран был к ним совершенно равнодушен, и притом вполне искренно, в этом не может быть никакого сомнения.

Князя Талейрана называли не просто лжецом, но «отцом лжи». И действительно, никто и никогда не обнаруживал такого искусства в сознательном извращении истины, такого уменья при этом сохранять величаво-небрежный, незаинтересованный вид, безмятежное спокойствие, свойственное лишь самой непорочной, голубиной чистоте души, никто не достигал такого совершенства в употреблении фигуры умолчания, как этот, в самом деле необыкновенный, человек. Даже те наблюдатели и критики его действий, которые считали его ходячей коллекцией всех пороков, почти никогда не называли его лицемером. И действительно, этот эпитет к нему как-то не подходит: он слишком слаб и невыразителен Евгений Викторович Тарле - Талейран, Высшая школа, 1992., стр. 17.

Вот эта-то черта непосредственно приводит нас к рассмотрению вопроса о той позиции, которую занял князь Талейран-Перигор, герцог Беневентский и кавалер всех французских и почти всех европейских орденов, в эпоху тех повторных штурмов, которым в продолжение его жизни подвергался родной ему общественный класс -- дворянство -- со стороны революционной в те времена буржуазии.

Глубоко циничный человек, Талейран не связывал себя никакими моральными запретами. Блестящий, обаятельный, остроумный, он умел привлекать к себе женщин. Талейран был женат (по воле Наполеона) на Катрин Гран, с которой вскоре разошелся. Последние 25 лет рядом с Талейраном была жена его племянника, молодая герцогиня Доротея Дино. Талейран окружал себя изысканной роскошью, владел богатейшим двором в Валансе. Чуждый сентиментальности, прагматичный, он с удовольствием сознавал себя крупным собственником и действовал в интересах себе подобных.

Шарль Морис Талейран-Перигор родился 13 февраля 1754 года в Париже.

Семья Талейранов принадлежала к одной из старейших дворянских фамилий Франции, представители которой служили еще Каролингам. Первые сведения о Талейранах относятся к IX веку. Герб семьи символизирует воинственность и непокорность - на его щите изображены три золотых орла в голубых коронах с раскрытыми клювами. Наиболее известным в истории представителем рода Талейранов стал Шарль Морис Талейран-Перигор. Он родился в Париже на улице Гарансьер 13 февраля 1754 года. Его отцом был Даниель Талейран, князь Шале, граф Перигор и Гриньоль, маркиз Экседей, барон де Бовиль и де Марей.

Имея столь значительный титул, отец Шарля не обладал столь же значительным состоянием, хотя считался достаточно обеспеченным человеком. Когда родился Шарль, его отцу было всего 20 лет. Мать Шарля Талейрана, Александрина Мария Виктория Элеонора Дама-Антиньи, была старше мужа на 6 лет. В качестве приданого она принесла ему только небольшую ренту в 15 тысяч ливров в год. По меркам того времени супруги были знатными, но не богатыми людьми. Они всецело были поглощены службой при дворе - граф являлся одним из воспитателей дофина, а его жена исполняла обязанности придворной дамы. Родители Шарля постоянно находились в разъездах между Парижем и Версалем, а воспитание сына доверено другим, что, впрочем, было обычным явлением для Франции XVIII века.

Поэтому после крестин ребенок был увезен кормилицей в предместье Сен-Жак. Уже в зрелом возрасте Шарль Морис Талейран, говоря о своем «безрадостном детстве», о недостатке нежности, любви и внимания к нему со стороны родителей, старался оправдать этим жестокость своего характера, страсть к деньгам, склонность к праздности и развлечениям.
Еще совсем маленьким ребенком, Морис повредил ногу - оставленный кормилицей без присмотра, он упал с комода. Родителям об этом случае не сообщили, и должного лечения проведено не было. В результате правая ступня искривилась, и Шарль Морис на всю жизнь остался хромым.
В семье Талейранов было еще 3 сына. Старший из мальчиков умер рано, а двое других - Аршамбо и Бозон - воспитывались в доме. С ними Шарль всегда сохранял хорошие отношения, хотя, возможно, завидовал их «лучшей доле», но никогда этого не показывал. В возрасте четырех лет он был отправлен в Шале в сопровождении гувернантки, в родовой замок семьи Талейранов-Перигоров. В нем проживала прабабушка Шарля, Мария Француаза де Рошешуар, приходившаяся внучкой известному государственному деятелю эпохи Людовика XIV - Кольберу. Она очень полюбила своего внука Шарля, и пребывание в замке стало для мальчика лучшим воспоминанием о детстве. Здесь он получил начальное образование, а в сентябре 1760 был отправлен в столицу в колледж Аркур - самое известное учебное заведение в Париже. Талейран не принадлежал к числу лучших учеников колледжа, но по его окончании 14-летний юноша овладел всеми традиционными для молодого аристократа знаниями. Впереди начиналась самостоятельная жизнь и следовало подумать о карьере. Из-за увечья, полученного в детстве, о воинской службе можно было и не мечтать, а для покупки выгодной административной должности средств у родителей не было. Оставался только один путь - карьера священнослужителя. Это был не худший вариант, и примером тому служит деятельность кардинала Ришелье, Джулио Мазарини или Андре Флери.

Посох епископа или кардинальская мантия могли бы дать куда больший доход, чем шпага. Но Шарль не думал об этом и не желал стать священником. Родители не стали выяснять мнение и желание сына по поводу карьеры, а просто отправили его к дяде в Реймс. Шарль с радостью отправился в новое путешествие, надеясь на самое лучшее для себя будущее. Но когда ему предложили надеть сутану, он был поражен, но смирился. Смирению Шарль научился еще в период учебы в колледже, где также хорошо он научился скрывать свои мысли и чувства. В 1770 он поступает в семинарию Сен-Сюльпис. После он напишет:

«Моя молодость была посвящена профессии, для которой я не был рожден».

Несмотря на отвращение к духовной карьере, Талейран успешно продвигался по иерархической лестнице. В 34 года он стал епископом Отенской епархии, что помимо антикварного посоха принесло ему некоторый доход. Вскоре он должен был стать кардиналом. Его основными чертами характера стали общительность, изворотливость, полная беспринципность и черствость души. Он научился использовать все, в том числе и женщин, для достижения успеха и решения карьерных дел. Лиловая ряса не особенно мешала епископу развлекаться. Но за светской чехардой и картами, до которых он был большой охотник, Талейран чутко угадывал грядущие перемены. В отличие от многих он прекрасно понимал, что век Ришелье кончился и поздно брать за образец этого государственного мужа. В душе Талейран до конца дней остался приверженцем «голубой крови», но ради выгоды и карьеры теперь нужно было исповедовать другие принципы.

Епископ Отенский становится членом Генеральных штатов в мае 1789, а затем входит в состав Национального учредительного собрания. В октябре на заседании собрания он вносит предложение о безвозмездной передаче церковных земель в казну - это был блестящий ход опытного игрока, который принес ему известность и позволил выдвинуться в первые ряды руководящих законодателей. Заставив говорить о себе, а речи в его адрес звучали самые противоположные, так как он для духовенства и дворянства стал отступником, Талейран все-таки предпочел не занимать пока первых ролей в нестабильном обществе. Он выступал с докладами, составлял документы и ноты, работал в нескольких комитетах, но не стремился стать «народным вождем», предпочитая более доходную и менее опасную работу. В феврале 1790 он был выбран председателем Учредительного собрания.

Революция стремительно двигалась дальше, гораздо дальше того предела, о котором мыслил Талейран. Он понимал, что очень скоро может начаться кровавый террор, и желал ко времени его начала находиться подальше от Парижа. В январе 1792 ему представился случай выполнить первое дипломатическое поручение - добиться от Англии нейтралитета в предстоящей войне Франции с европейскими противниками. Талейран отправляется в Лондон. По возвращении в Париж он стал свидетелем коренных изменений - падения монархии и сразу же написал прекрасный революционный манифест о низложении короля и составил ноту для английского правительства о событиях во Франции, в которой всячески порочит бывшего монарха. Помня о том, что у него с Людовиком XVI были весьма доверительные отношения, и понимая, что для него самого это может быть опасным, Талейран готовится покинуть Париж, что и было им удачно проделано. И очень вовремя, так как вскоре были обнаружены два его письма к свергнутому монарху, и если бы Талейран находился во Франции, то ему представилась бы возможность лично познакомиться с революционным изобретением - гильотиной.
Талейран остался в Лондоне, ведя тяжелую жизнь эмигранта. Средств не было, а для обитающих там французов - дворян и духовенства - он был предателем и отступником. Англичанам как деятель он был не интересен.

В январе 1794 Талейран у было предложено покинуть Англию, и он отправляется в Америку. Там, занимаясь в основном земельными спекуляциями , он пробыл не долго . С установлением власти Директории ему представилась возможность вернуться в Париж. Помогла ему в этом его бывшая любовница Жермина де Сталь. Она несколько раз приходила на прием к Баррасу - одной из главных фигур этого периода. Но не только ее прошения помогли Талейрану. Правительству и Баррасу был нужен хороший дипломат, «человек, обладающий способностью к долгим извилистым переговорам, к словесным поединкам самого трудного свойства». Талейран как раз и был таким. Баррас решил опереться на него, как на человека, обладающего широким политическим кругозором и к тому же с весьма сомнительным прошлым, что также имело некоторые выгоды.

В 1796, после пятилетней эмиграции, 43-летний Шарль Морис Талейран снова вернулся во Францию. Прием, оказанный ему, нельзя было назвать радушным, но Шарль Талейран, используя друзей, не уставал напоминать о себе. Между директорами все время плелись интриги, и Баррас решил использовать опыт князя Талейрана, принадлежавшего, по его мнению к сторонникам умеренных.

В 1797 Талейран стал министром иностранных дел Французской республики. В день столь радостного для него события он сказал Бенжамену Констану: «Место за нами! Нужно себе составить на нем громадное состояние, громадное состояние, громадное состояние» . Деньги, власть, неограниченные возможности для создания жизненных благ - это было главным для Талейрана, а пост министра предоставлял возможность для осуществления этих желаний.
Находясь на посту министра, Талейран неизбежно должен был столкнуться с другим человеком, карьера которого также быстро росла. Его имя - Наполеон Бонапарт. И Талейран своим «профессиональным нюхом» сразу понял, на кого следует делать ставку. С этого времени их жизни соединились на целых 14 лет, 10 из которых Талейран активно поддерживал Наполеона. Эти два человека, столь не похожие друг на друга, на самом деле имели много общего. Их объединяли презрение к людям, эгоизм, отсутствие «морального контроля» и вера в успех. Кстати сказать, для продвижения их обоих Баррас положил много труда и сил, но эти два человека без сожаления отшвырнут его от власти, когда пришло их время.
Новый министр иностранных дел очень скоро подтвердил репутацию ловкого человека. Он сумел шокировать Париж не взятками, к которым все привыкли и смотрели как на обычное явление, а их размерами. За два года Талейран получил 13,5 миллиона франков, что было слишком даже для видавшей виды столицы. К достоинствам Талейрана следует отнести то, что за короткий срок он сумел наладить четкую работу своего министерства, а с каждой новой победой Наполеона делать это становилось все легче. Талейран видел в молодом Наполеоне будущего властителя и поддерживал все его начинания. Он активно поддержал проект Наполеона о завоевании Египта, считая необходимым думать о колониях. «Египетская экспедиция» - совместное детище министра и генерала - оказалась неудачной.
Летом 1799 Талейран подал в отставку. Это тоже был расчет с дальним прицелом. Власть Директории слабела с каждым днем, а зачем быть министром при слабом правителе, когда можно, оставаясь свободным, дождаться сильного и снова быть востребованным. Бывший министр не ошибся. Полгода интриг в пользу Наполеона не пропали зря. Бонапарт совершил государственный переворот 18 брюмера 1799, а через 9 дней Талейран снова стал министром иностранных дел. К Наполеону Шарль Талейран испытывал если не привязанность, то уважение. Когда уже ничего не связывало Талейрана с бывшим императором, он говорил: «Я любил Наполеона; я даже чувствовал привязанность к его личности, несмотря на его недостатки; при его выступлении я чувствовал себя привлеченным к нему той непреодолимой обаятельностью, которую великий гений заключает в себе; его благодеяния вызывали во мне искреннюю признательность... Я пользовался его славою и ее отблесками, падавшими на тех, кто ему помогал в его благородном деле» . Наполеон о Талейране: «человек интриг, человек большой безнравственности, но большого ума и, к онечно, самый способных из всех министров, которых я имел» .

Талейран деятельность при Наполеоне начал с того, что, прекрасно справившись с этой деликатной миссией убедил директора Барраса уйти добровольно в отставку . Затем в годы Консульства Талейран проявил выдающиеся способности в 1801 при подписании Люневильского договора с Австрией, Амьенского договора с Англией - в 1802 , на переговорах с Россией. Успехи за столом переговоров позволили Наполеону начать военные действия, которые завершались соглашениями, подписываемыми Талейраном на правах министра внешних сношений , под контролем Наполеона.
Император Франции предоставил министру огромные доходы - официальные и неофициальные. Он сделал Талейрана великим камергером, владетельным князем и герцогом Беневентским, кавалером всех французских и почти всех иностранных орденов. Франция все больше и больше расширяла свои границы, а Талейран стал все больше и больше задумываться о своем будущем. Как раньше он безошибочно угадал взлет Наполеона, так и теперь он почувствовал его скорое падение. Еще в 1807 на встрече с российским императором Александром I Талейран сказал ему: «Государь, для чего Вы сюда приехали? Вы должны спасать Европу, а Вы в этом успеете, только если будете сопротивляться Наполеону ». Талейран был слишком искушенным политиком для того, чтобы почувствовать, когда пора уходить. Он оставил пост министра в 1807, но сумел сохранить достаточно хорошие отношения с Наполеоном, который дал ему звание великого вице-электора, титул высочества и оклад 300 тысяч франков золотом в год.
Однако, заканчивать карьеру Талейран не собирался. Его замыслы долгое время оставались неизвестны, а Наполеон даже и не подозревал, что его бывший министр «роет ему могилу». Во время свидания с Александром I Талейран предложил ему услуги в качестве платного информатора, и в дальнейшем шифрованными письмами информировал его о военном и дипломатическом положении Франции. В одном из таких сообщений Талейран предупредил российского императора о готовящемся вторжении французов в Россию. Это еще раз подтверждило, что для решения личных вопросов нравственных критериев для него не существовало.
Когда непомерные аппетиты Наполеона привели его к краху, Талейран сумел убедить союзников оставить французский трон не за сыном Наполеона, к чему склонялся Александр I, а за старой королевской фамилией - Бурбонами. Он надеялся на признательность с их стороны и активно использовал дипломатические способности, чтобы отстоять их интересы, хотя он и не пылал к ним любовью. Бурбоны не могли простить, да и никогда не простили Талейрану измены в годы революции, но они прекрасно понимали, что без него рассчитывать было не на что. Талейран при отстаивании их позиций использовал принцип легитимизма, то есть право свергнутых династий вернуть утерянные ими престолы. Он выбрал компромисс для союзников-победителей и семьи бывших французских монархов: оставив во Франции незыблемым все, что было достигнуто во времена Наполеона в социально-экономическом плане, отдать престол Франции «легитимному монарху» - Людовику XVIII. Эту идею он проводил в жизнь, начиная с подписания мирного договора в Париже и окончательно утвердив на конгрессе в Вене. Талейран проявил наивысшие способности, и его деятельность на Венском конгрессе стала апофеозом всех его прежних дипломатических успехов за долгую политическую карьеру.

Шарль Морис Талейран представлял побежденную страну и как проигравшая сторона должен был бы соглашаться на условия победителей. Но ему удалось сыграть на противоречиях союзников, навязав им свою игру. Каждая из стран-победительниц старалась урвать себе кусок побольше от наследства поверженного Бонапарта. С помощью интриг, а Талейран был мастером по этой части, он сумел вбить клин между союзниками, заставив их забыть о прежних договоренностях при разгроме Наполеона. Он способствовал тому, что в Европе стала складываться новая расстановка сил - Франция, Англия и Австрия против России и Пруссии. A 3 января 1815 был подписан секретный протокол, закрепивший новый союз. Протокол подписали министры иностранных дел- Талейран, Меттерних и Каслри.
Получив при помощи Талейрана власть, Людовик XVIII желал как можно быстрее избавиться от своего министра иностранных дел. Начавшийся во Франции период Реставрации, во время которого самые популярные люди страны пали жертвами произвола дворянства, вынудил Талейрана подать ультиматум с требованием прекращения репрессий. Король предложил ему уйти в отставку, и бывший министр на 15 лет был отстранен от активной политической жизни. Но Талейран верил, что его время еще наступит. А пока он поселился в своем роскошном замке в Балансе или жил в прекрасном дворце в Париже и работал над мемуарами. Он также занимался тем, что тайно продавал документы, которые «унес» из государственного архива, своему другу Меттерниху. Все это не мешало Талейрану внимательно наблюдать за тем, что происходит в стране, и по мере сил участвовать в политической деятельности. На какое-то время он вступает в контакт с либеральной молодежью и даже помогает ей издавать собственную газету, дав для этого денег. Затем он сближается с младшей ветвью династии Бурбонов- герцогом Луи Филиппом Орлеанским и его сестрой Аделаидой. И опять Талейрану интуиция подсказала, на кого следует делать ставку. Июльская революция 1830 года смела династию Бурбонов, а 77-летний Талейран снова был востребован. В сентябре он был назначен послом в Лондон, и благодаря его присутствию новый режим Луи Филиппа был признан в Европе стабильным. Талейран фактически заправлял всей французской внешней политикой, часто не удостаивая министров даже перепиской, а на прямую контактировал с королем или его сестрой, имея полную их поддержку. Его последней блестящей дипломатической акцией стало провозглашение независимости Бельгии, что для Франции было крайне выгодно.
На посту французского посла в Лондоне Талейран прибывал четыре года. Перед уходом с поста он успел подписать специальную конвенцию с Англией, Португалией и Испанией, касающуюся проблем Пиренейского полуострова. В ноябре 1834 король Луи Филипп принял отставку Талейрана по его личной просьбе.

Скончался Шарль Морис Талейран 17 мая 1838, получив от римского папы отпущение грехов. Он вошел в историю, с одной стороны, как несравнимый ни с кем взяточник, интриган и предатель, как человек, начисто лишенный каких бы то ни было моральных устоев и нравственных принципов. Но с другой стороны, это был один из величайших дипломатов, человек, одаренный необыкновенной проницательностью, способный противостоять превратностям судьбы. Сам о себе он говорил так: «Я хочу, чтобы на протяжении веков продолжали спорить о том, кем я был, о чем думал и чего хотел» . Похоже на то, что его последнее желание исполнилось.

Блестящий, обаятельный, остроумный Талейран умел привлекать к себе женщин. Он был женат (по воле Наполеона) на Катрин Гран (1802), с которой вскоре разошелся. Последние 25 лет рядом с Талейран ом была жена его племянника, молодая герцогиня Доротея Дино.

Доротея и Талейран в Лондоне.

СОВРЕМЕННИКИ И ИСТОРИКИ О ШАРЛЕ МОРИСЕ ДЕ ТАЛЕЙРАН-ПЕРИГОРЕ

Наполеон Бонапарт (1769–1821) на острове Святой Елены:

«Это негодяй, человек коррумпированный, но умный, человек, который всегда ищет способ предать. <…> Нельзя было заключить ни одного договора, ни одного торгового соглашения без того, чтобы предварительно не заплатить ему. <…> Он требовал огромные суммы за содействие заключению. Бурбоны хорошо сделали, что отделались от него, так как он предал бы их при первом случае, что он и сделал, когда я вернулся с Эльбы».

«Лицо Талейрана столь непроницаемо, что по нему совершенно невозможно что-либо прочитать: Ланн и Мюрат имели обыкновение шутить, что если он разговаривает с вами, а в это время кто-нибудь сзади даст ему пинка, то по его лицу вы не догадаетесь об этом».

Клер де Ремюза (1780–1821) - придворная дама при дворе Жозефины:

«Я не знала Талейрана, а то, что слышала о нем, создавало большое предубеждение. Но я была поражена изяществом его манер, которые представляли резкий контраст с чопорностью военных, окружавших меня до тех пор. Он всегда сохранял среди них тон большого вельможи; щеголял пренебрежительным молчанием и покровительственной вежливостью, которой никто не мог избежать. Он один присваивал себе право подсмеиваться над людьми, которых пугала тонкость его насмешек.

Талейран, менее искренний, чем кто бы то ни было, сумел придать характер естественности привычкам, приобретенным по определенному плану. Он сохранил их так, как если бы они имели силу истинной натуры. Его манера относиться к самым важным вещам довольно легко почти всегда бывала ему полезна…

Я смутно не доверяла ему, но мне нравилось слушать его и видеть, как он поступает с присущей ему непринужденностью, которая придавала безграничную грацию всем его манерам, тогда как у другого она шокировала бы как аффектация».

Антуан Анри де Жомини (1779–1869) - генерал, военный писатель:

«У Талейрана гордыня была равна амбициям».

Франсуа Рене де Шатобриан (1768–1848) - французский писатель и дипломат:

«Тщеславие господина де Талейрана обмануло его: свою роль он принял за свой гений. Он счел себя пророком, ошибаясь во всем: предсказания его не имели никакого веса. Он не умел видеть того, что впереди, ему открывалось лишь то, что позади. Сам лишенный ясного ума и чистой совести, он ничто не ценил так высоко, как незаурядный ум и безукоризненную честность. Задним числом он всегда извлекал большую выгоду из ударов судьбы, но предвидеть эти удары он не умел, да и выгоду извлекал лишь для одного себя. Ему было неведомо то великое честолюбие, что печется о славе общества как о сокровище, наиполезнейшем для славы индивида. Таким образом, господин Талейран не принадлежал к разряду существ, способных стать фантастическими созданиями, чей облик становится еще фантастичнее по мере того, как им приписывают мнения ошибочные либо искаженные. И все же не подлежит сомнению, что множество чувств, вызываемых различными причинами, сообща способствуют сотворению вымышленного образа Талейрана.

Во-первых, короли, министры, иностранные посланники и послы, некогда попавшиеся на удочку к этому человеку и не способные разгадать его истинную сущность, стараются доказать, что они подчинялись существу, одаренному подлинным могуществом: они сняли бы шляпу перед поваренком Наполеона.

Во-вторых, родственники господина де Талейрана, принадлежащие к старинной французской аристократии, гордятся своею связью с человеком, соблаговолившим убедить их в своем величии.

Наконец, революционеры и их безнравственные наследники, сколько бы они ни поносили аристократические имена, питают к аристократии тайную слабость: эти удивительные неофиты охотно берут ее в крестные и надеются перенять от нее благородные манеры. Князь с его двойным отступничеством тешит самолюбие молодых демократов и по другой причине: значит, заключают они, их дело правое, а дворян и священников следует презирать.

Однако, как бы все эти люди ни заблуждались насчет господина де Талейрана, иллюзии эти долго не проживут: ложь не идет господину де Талейрану впрок: для того чтобы вырасти в грандиозную фигуру, ему недостает внутреннего величия. Многие современники успели слишком хорошо рассмотреть его; о нем скоро забудут, ибо он не оставил неразрывно связанной с его личностью национальной идеи, не ознаменовал свою жизнь ни выдающимся деянием, ни несравненным талантом, ни полезным открытием, ни эпохальным замыслом. Добродетельное существование - не его стихия; даже опасности обошли его стороной; во время Террора он был за пределами отечества и вернулся на родину лишь тогда, когда форум превратился в приемную дворца.

Деятельность Талейрана на поприще дипломатическом доказывает его относительную посредственность: вы не сможете назвать ни одного сколько-нибудь значительного его достижения. При Бонапарте он только и делал, что исполнял императорские приказы; на его счету нет ни одних важных переговоров, которые бы он провел на свой страх и риск; когда же ему представлялась возможность поступать по собственному усмотрению, он упускал все удобные случаи и губил все, к чему прикасался. Не подлежит сомнению, что он повинен в смерти герцога Энгиенского; это кровавое пятно отмыть невозможно…

Жизнь князя была нескончаемой цепью обманов. Зная, чего ему недостает, он избегал всех, кто мог его разгадать: постоянной его заботой было не дать себя раскусить; он вовремя уходил в тень; он полюбил вист за возможность провести три часа в молчании. Окружающие восхищались, что и даровитый человек снисходит до вульгарных забав: кто знает, не делил этот даровитый человек империи в тот миг, когда на руках у него были четыре валета? Тасуя карты, он придумывал эффектное словцо, вдохновленное утренней газетой или вечерней беседой. Если он отводил вас в сторону, дабы занять разговором, то немедля принимался обольщать вас, осыпая похвалами, именуя надеждой нации, предсказывая блестящую карьеру, выписывая вам переводной вексель на звание великого человека, выданный на его имя и оплачиваемый по предъявлении; если же, однако, он находил, что ваша вера в него достаточно тверда, если он замечал, что ваше восхищение несколькими его короткими фразами, претендующими на глубину, но не имеющими ровно никакого смысла, не слишком велико, то удалялся, боясь разоблачения. Он был хорошим рассказчиком, когда на язык ему попадался подчиненный или глупец, над которым он мог издеваться без опаски, либо жертва, зависящая от него и служащая мишенью для его насмешек. Серьезная беседа ему не давалась; на третьей фразе идеи его испускали дух».

Франсуа Рене де Шатобриан (1768–1848) - французский писатель и дипломат:

«Старинные гравюры изображают аббата де Перигора красавцем; к старости лицо господина де Талейрана уподобилось черепу: глаза потухли, так что в них ничего нельзя было прочитать, чем он и пользовался; он столько раз навлекал на себя презрение, что пропитался им насквозь: особенно красноречивы были опущенные уголки рта.

Внушительная наружность (свидетельство благородного происхождения), строгое соблюдение приличий, холодно-пренебрежительный вид князя Беневентского вводили всех в заблуждение. Манеры его завораживали простолюдинов и членов нового общества, не заставших общества былых времен. Встарь аристократы, повадкой своей походившие на господина де Талейрана, встречались сплошь и рядом, и никто не обращал на них внимания: но оставшись в почти полном одиночестве среди общества демократического, он стал казаться явлением необыкновенным: репутация забрала над министром такую власть, что из уважения к собственному самолюбию ему приходилось приписывать своему уму те достоинства, какими он на самом деле был обязан воспитанию.

Когда человек, занимающий важный пост, оказывается замешан в невиданный переворот, он обретает случайное величие, которое простой люд принимает за его личную заслугу; затерянный при Бонапарте в лучах его славы, во время Реставрации господин де Талейран сверкал блеском чужих удач. Нечаянное возвышение позволило князю Беневентскому возомнить себя ниспровергателем Наполеона и приписать себе честь возвращения на престол Людовика XVIII. <…>

Господину де Талейрану можно было доверить иные заурядные поручения, при исполнении которых у него хватало ловкости соблюдать в первую очередь собственный интерес; ни на что большее он способен не был.

Излюбленные привычки и максимы господина де Талейрана служили предметом подражания для кляузников и негодяев из его окружения. Венцом его дипломатии был костюм, заимствованный у одного венского министра. Он хвалился, что никогда не торопится; он говорил, что время - наш враг и его следует убивать: отсюда следовало, что делам надобно посвящать несколько мгновений, не более.

Но поскольку, в конечном счете, господин де Талейран не сумел обратить свою праздность в шедевр, то, вероятно, он напрасно твердил о необходимости избавиться от времени: над временем торжествуют только те, кто создают творения бессмертные; трудами без будущего, легкомысленными забавами его не убивают: его транжирят».

Стефан Цвейг (1881–1942) - австрийский писатель:

«Воспитанный на изысканной древней культуре, гибкий ум, пропитанный духом восемнадцатого века, он любит дипломатическую игру как одну из многих увлекательных игр бытия, но ненавидит работу. Ему лень собственноручно писать письма: как истый сластолюбец и утонченный сибарит, он поручает всю черновую работу другому, чтобы потом небрежно собрать все плоды своей узкой, в перстнях, рукой. Ему достаточно его интуиции, которая молниеносно проникает в сущность самой запутанной ситуации. Прирожденный и вышколенный психолог, он, по словам Наполеона, легко проникает в мысли другого и проясняет каждому человеку то, к чему тот внутренне стремится. Смелые отклонения, быстрое понимание, ловкие повороты в моменты опасности - вот его призвание; презрительно отворачивается он от деталей, от кропотливой, пахнущей потом работы. Из этого пристрастия к минимуму, к самой концентрированной форме игры ума вытекает его способность к сочинению ослепительных каламбуров и афоризмов. Он никогда не пишет длинных донесений, одним-единственным, остро отточенным словом характеризует он ситуацию или человека».

«Теперь я понимаю, чем привлекла меня личность Талейрана. Дипломаты знали его как трудного и проницательного переговорщика, а в компании с ним редко кто мог удержаться от улыбки. Он был блистательным и остроумным собеседником. У него имелось множество пороков, и пороков самых отталкивающих, но он настолько с ними свыкся, что не обращал на них внимания, считая их неотъемлемой частью своего величия. Ему, находившемуся на вершине власти, постоянно приходилось сталкиваться с противоречиями, дилеммами и альтернативами, и он почти никогда не вставал на чью-либо сторону, как это сделал бы человек его ранга. Если не считать нескольких по-настоящему одиозных монстров истории, то вряд ли найдется другая мировая величина, которая умудрилась бы заработать столь же запятнанную репутацию, как Талейран. <…>

Перед ним было слишком много соблазнов, с которыми трудно совладать и простому смертному. Он жил в самую бурную и чреватую опасностями эпоху в истории Европы, формируя и направляя ее будущее и перенося все тяготы и искушения своего времени».

Вилльям Миллиган Слоон (1850–1928) - американский историк:

«Он был выдающимся, типичным аристократом старой французской школы - изящным, ловким и остроумным собеседником, образцовым придворным, умевшим превосходно соразмерять слова, жесты и движения, но совершенно не способным задаваться сколько-нибудь широкими, грандиозными воззрениями. В мелочах он отличался необыкновенной ловкостью, но в то же время не обладал достаточной силой характера, чтобы переупрямить своего монарха. <…> Можно простить многое искателю приключений, переживающему революционные бури, но в Талейране мы видим человека, который умел всегда приспосабливать свои паруса к каждому ветру, счастливо уходил от всех бурь и наживал себе барыши во всех портах. Он служил в качестве высокопоставленного доверенного лица - республике, консульству, империи и восстановленному королевству. Обладая большим запасом практической мудрости, он на всякий случай давно уже подготовился к тому, чтобы удалиться от дел, и скопил себе громадное состояние».

Адольф Тьер (1797–1877) - французский политический деятель и историк:

«Этот искусный представитель Наполеона в Европе был ленив, чувствителен, никогда не спешил действовать или двигаться, а физическая немощь лишь усиливала его изнеженность».

Александр Салле - французский историк XIX века: «Господин де Талейран был великим человеком, но особенным: он не был ни лидером партии, ни генералом армии, ни оратором, ни писателем, он не имел ничего из того, что, как кажется, дает власть в наши дни. Самое замечательное в его величии состояло в том, что оно выглядело следующим за развитием событий, но на самом деле оно ими управляло. Так как Талейран предвидел и готовил происходившие события, он был готов к ним раньше, чем кто-либо другой, и это составляло основу его политического превосходства. Ничто никогда не было неожиданным для него: не то чтобы события всегда происходили именно так, как он хотел, не то чтобы он никогда не испытывал разочарования, но он не отчаивался и не падал духом, потому что его высокий разум подсказывал ему ходы там, где другие видели лишь проблемы. <…> Важно было видеть, что является результатом ума, и брать, что является результатом характера. У большинства мужчин этого второго не хватает значительно больше, чем первого».

Жорж Тушар-Лафосс (1780–1847) - французский журналист и издатель:

«Он никогда не ждал, пока ураган согнет его: во всех обстоятельствах видели, как он сгибался еще до того, как подует сильный ветер; он был обращенным или, лучше сказать, уже казался таковым до того, как кто-то подумал о том, чтобы попросить его об обращении».

Жак Марке де Монбретон, барон де Норвен (1769–1854) - французский политик и писатель:

«Если Наполеон имел жребий гения побед, то Талейрану выпал жребий гения политики. История не представляет нам другого примера столь великого влияния одного человека на различные революции. <…> Мощь и сила всегда переходили через руки Талейрана: он отдавал их другим, не искал первенства мест, но требовал первенства дел, и соблюдал себе только одну из внешних выгод - золото, орудие при уме его непобедимое».

Сэр Генри Литтон Булвер (1801–1872) - британский дипломат и писатель:

«Несмотря на размер и величие театра, в котором появился господин де Талейран, несмотря на важность ролей, которые он в нем играл в течение полувека, я осмеливаюсь сомневаться, что его характер был когда-либо хорошо описан и даже сейчас по достоинству оценен, и это неудивительно».

Е. В. Тарле (1874–1955) - советский историк, академик:

«Князя Талейрана называли не просто лжецом, но “отцом лжи”. И, действительно, никто и никогда не обнаруживал такого искусства в сознательном извращении истины, такого уменья при этом сохранять величаво небрежный, незаинтересованный вид, безмятежное спокойствие, свойственное лишь самой непорочной, голубиной чистоте души, никто не достигал такого совершенства в употреблении фигуры умолчания, как этот, в самом деле необыкновенный человек. Даже те наблюдатели и критики его действий, которые считали его ходячей коллекцией всех пороков, почти никогда не называли его лицемером. И, действительно, этот эпитет к нему как-то не подходит, он слишком слаб и невыразителен. <…> Вся его жизнь была нескончаемым рядом измен и предательств, и эти деяния были связаны с такими грандиозными историческими событиями, происходили на такой открытой мировой арене, объяснялись всегда (без исключений) до такой степени явно своекорыстными мотивами и сопровождались так непосредственно материальными выгодами для него лично, - что при своем колоссальном уме Талейран никогда и не рассчитывал, что простым, обыденным и общепринятым, так сказать, лицемерием он может кого-нибудь в самом деле надолго обмануть уже после совершения того или иного своего акта».

Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона:

«Он обладал искусством понимать людей, с которыми имел дело, угадывать их слабости и играть на них… Он был замечательно остроумным собеседником в салоне. Его остроты облетали Париж, Францию и даже Европу и становились пословицами; так, он пустил в ход знаменитое изречение (не им первым, впрочем, сказанное), что язык дан человеку, чтобы скрывать мысли. Убеждений Талейран не имел; он руководствовался исключительно жаждой богатства, власти и денег».

Д. С. Мережковский (1865–1941) - русский писатель и философ:

«Талейран, в своем роде, существо необыкновенное: человек большого ума, но совершенно пустого, мертвого, потому что всякий живой ум уходит корнями своими в сердце, а у него, вместо сердца, щепотка могильного праха или той пыли, на которую рассыпается гнилой гриб-дождевик. И он это знает, чувствует свою бездонную, внутреннюю пустоту, небытие и злобно-жадно завидует всем живым, сущим, - Наполеону особенно, потому что он сущий, живой по преимуществу.

Чем же они связаны? Тем, что Наполеону кажется в Талейране деловым реализмом, гениальною небрезгливостью к самой смрадной из человеческих кухонь, - политике. Да, этим, но и чем-то еще, более глубоким, трансцендентным. Кажется, они связаны, как Фауст и Мефистофель, человек и его потусторонняя “тень”: самое несущее прилипло к самому сущему».

Джон Вилсон Крокер (1780–1857) - британский государственный деятель:

«Он немного тучен для француза, у него слабые лодыжки и деформированные ноги, заставляющие его передвигаться какой-то странной рысью. Лицо его ничего не выражает, разве что отражает нечто вроде алкогольного ступора. Действительно, он выглядит как постаревший, подвыпивший и хромой школьный учитель. Голос у него глубокий и хриплый».

Марсель Брион (1895–1984) - французский историк и писатель:

«В действительности за этим отсутствием выразительности крылись размышления и планы государственного деятеля, верившего в необходимость реставрации, но понимавшего, что возможно и возвращение Орла - ближайшее будущее это скоро подтвердит, - и намеревавшегося не только остаться в этой игре при своем интересе, но также обеспечить интересы Франции, какой бы оборот ни приняли впоследствии события. <…>

Это не подвыпивший учитель начальной школы, каким его изображает английское недоброжелательство, но государственный деятель, прозорливый и осторожный, все более подозрительный по мере приобретения опыта в условиях неустойчивости человеческих ценностей и огромной ответственности, выпавшей на долю этого выразителя интересов Франции».

Дэвид Лодей - современный английский писатель и журналист:

«Талейран осуществил свою заветную мечту - добился мира и для Франции, и для Европы - по крайней мере, на какое-то время. В этом смысле он был настоящим патриотом, в чем сам князь никогда не сомневался: кровь Перигоров не позволила бы ему поступать иначе. Совсем другое дело - национальное признание. Не он, а человек, которого он поверг, остался навеки в памяти французов. Личная слава, популярность всегда были и остаются самой дорогой и желанной наградой человеку, а не мир и цивилизация, к чему стремился Талейран».

Карл Людвиг Берне (1786–1837) - немецкий публицист и писатель:

«Талейрана упрекали, что он последовательно предавал все партии, все правительства… Но он вовсе не предавал: он только покидал их, когда они умирали. Он сидел у одра болезни каждого времени, каждого правительства, всегда щупал их пульс и прежде всех замечал, когда сердце прекращало свое биение. Тогда он спешил от покойника к наследнику, другие же продолжали еще короткое время служить трупу.

Разве это измена? Потому ли Талейран хуже других, что он умнее, тверже и подчиняется неизбежному? Верность других длилась не больше, только заблуждение их было продолжительнее. К голосу Талейрана я всегда прислушивался, как к решению судьбы… Мне хотелось, чтобы этот человек жил у меня в комнате: я бы приставил его, как барометр, к стене и, не читая газет, не отворяя окна, каждый день знал бы, какова погода на свете».

автора Хаммершлаг Янош

Современники и предки Почти все без исключения члены семьи тюрингских Бахов на протяжении семи поколений были музыкантами. В семье от отца к сыну переходило не только «ремесло», но и обычай, согласно которому детей воспитывали музыкантами, а спутников жизни себе они

Из книги Персональные помощники руководителя автора Бабаев Маариф Арзулла

Талейран Шарль Морис Помощник Наполеона Бонапарта, выдающийся французский полководец и государственный деятельС именем князя Шарля Мориса Талейрана-Перигора (1753–1838) связана целая эпоха. И даже не одна. Королевская власть, Революция, Империя Наполеона, Реставрация,

Из книги Лжедмитрий I автора Козляков Вячеслав Николаевич

Историки о Самозванце Поколения историков не проходили мимо такой поучительной и опасной для всего московского самодержавия истории. Ее бы, наверное, предпочли забыть, если бы только смогли «отменить» те далекие события. Какое-то время именно так и происходило: в

Из книги МАТИСС автора Алпатов Михаил Владимирович

Из книги Потерянная Россия автора Керенский Александр Фёдорович

Современники Е. К. Брешковская (1844–1934) Небольшой белый дом с плакучей ивой в палисаднике. Кругом сжатые поля, серая земля под паром, зеленеющие луга, лес на горизонте. Если бы со стороны большой дороги не виднелись крестьянские и мещанские домики вида непривычного нашему

Из книги 100 великих политиков автора Соколов Борис Вадимович

Шарль Морис Талейран-Перигор, бывший епископ Отенский, князь и герцог Беневентский, министр иностранных дел Франции (1754–1838) Один из самых искусных дипломатов не только Франции, но и всего мира, Шарль Морис Талейран-Перигор родился 13 февраля 1754 года в Париже в дворянской

Из книги Годы странствий автора Чулков Георгий Иванович

Современники Я хочу в этой главе дать кратчайшие заметки о некоторых людях и встречах, о коих я не успел сказать своевременно. Начну с ныне благополучно здравствующего и вовсе не ленивого поэта, до сих пор пишущего стихи и прозу, но почему-то не публикующего свои

Из книги Рыцарь совести автора Гердт Зиновий Ефимович

О Шарле Азнавуре С Шарлем Азнавуром я не был знаком. Хотя, постойте, однажды меня все же ему представили. Но я с ним не пил. Мы похожи, да? Я знаю, что это так. «Ты похож на Азнавура», - говорили мне друзья. Да нет, это он на меня похож. Я несколько

Из книги Куприн - мой отец автора Куприна Ксения Александровна

Глава XVI СОВРЕМЕННИКИ Сейчас, когда уже несколько лет тому назад отпраздновали столетия со дня рождения Горького, Бунина и Куприна, когда все трое занимают свое собственное неповторимое место в русской классике, когда много написано монографий и литературоведческих

Из книги Талейран автора Нечаев Сергей Юрьевич

Сергей Юрьевич Нечаев Талейран Я хочу, чтобы на протяжении веков продолжали спорить о том, кем я был, о чем думал и чего хотел. Шарль Морис де

Из книги Я хочу рассказать вам... автора Андроников Ираклий Луарсабович

Хронология жизни Шарля Мориса де Талейран-Перигора 1754, 2 февраля - родился Шарль Морис де Талейран-Перигор.1773, 22 сентября - получение Талейраном диплома бакалавра теологии в Сорбонне.1775, 1 апреля - назначение иподиаконом в церкви Сен-Николя-дю-Шардонне.24 сентября -

Из книги Режиссеры настоящего Том 1: Визионеры и мегаломаны автора Плахов Андрей Степанович

ГОГОЛЬ И ЕГО СОВРЕМЕННИКИ 1 Думали ли вы когда-нибудь о том, что Тарас Бульба - сверстник Ивана Сусанина, удалого купца Калашникова и Емельяна Пугачева? Не в истории, конечно, а в истории литературы и искусства? Припомним даты:1835 год. Вышел в свет «Тарас Бульба» Гоголя.1836

Из книги Ахматова без глянца автора Фокин Павел Евгеньевич

Из книги Литератор автора Каверин Вениамин Александрович

Младшие современники Маргарита Иосифовна Алигер:С напряженным и даже несколько ревнивым интересом следила она за успехом некоторых бурно входящих в моду молодых поэтов, считая явления подобного рода преходящими и временными и абсолютно противопоказанными истинной

Из книги Пикассо сегодня [Коллективная монография] автора Искусство Коллектив авторов --

ИСТОРИКИ ЛИТЕРАТУРЫ

Из книги автора

Пикассо и современники

Французский политик и дипломат, занимавший пост министра иностранных дел при трёх режимах, начиная с Директории и кончая правительством Луи-Филиппа, известный мастер политической интриги – Шарль Морис Талейран родился 2 февраля 1754 г. в Париже, в знатной, но небогатой аристократической семье.

В возрасте трех лет получил серьезную травму ноги и остался хромым на всю жизнь. Это происшествие лишило его права первонаследия и закрыло путь к военной карьере.

Родители направили сына на церковный путь. Шарль Морис поступил в коллеж д’Аркур в Париже, затем учился в семинарии Св. Сульпиция (1770-1773), а в Сорбонне в 1778 г. стал лиценциатом теологии. В 1779 г. после долгих колебаний принял сан священника.

Талейран, благодаря влиянию своего дяди, ставшего впоследствии архиепископом Реймским, получил возможность вести легкую светскую жизнь в парижском обществе. Остроумие сделало его фаворитом литературных салонов, где страсть к карточной игре и любовным авантюрам не считалась несовместимой с перспективой достижения высокого духовного сана.

Сила интеллекта, а также покровительство дяди помогли его избранию в 1780 г. одним из двух генеральных представителей Французской духовной ассамблеи. В течение следующих пяти лет, Талейран вместе со своим коллегой, отвечал за управление имуществом и финансами Французской церкви. Благодаря чему, приобрел опыт в финансовых делах, обнаружил талант в переговорах.

Предубеждение Людовика XVI против богемного образа жизни молодого аббата препятствовало его карьере, однако предсмертная просьба отца склонила короля к назначению Талейрана в 1788 г. епископом Отенским.

1789 г. он был избран в конституционный комитет Национального собрания. Способствовал принятию Декларации прав человека и гражданина. Стал инициатором декрета о передаче церковного имущества в распоряжение нации.

После свержения монархии (1792) и раскрытия его тайных связей с королевским двором, был отлучен от церкви, находился в эмиграции, сначала в Великобритании (1792-94), затем в США. Вернулся во Францию в 1796 г., после установления режима Директории.

В 1797 г. благодаря влиянию его подруги мадам де Сталь, был назначен министром иностранных дел. В политике Талейран делает ставку на Бонапарта, и они становятся близкими союзниками. В частности, министр помогает генералу осуществить переворот (1799 г.). Однако, после 1805 г. Талейран убедился, что ничем не сдерживаемые амбиции Наполеона, а также возраставшая мания величия вовлекают Францию в непрерывные войны.

Кроме того, Талейран не мог простить императора за то, что в 1802 г. он настоял на его браке с пользовавшейся дурной славой мадам Гран. После многих увлечений она стала любовницей Талейрана и взяла на себя официальные обязанности супруги министра иностранных дел. Наполеон же стремился не только урегулировать скандальную ситуацию, но и унизить Талейрана.

В 1807 г. Талейран оставил пост министра иностранных дел. Однако, продолжал консультировать Наполеона по внешнеполитическим вопросам и использовал свое положение для того, чтобы подрывать политику императора.

Считая несбыточным стремление Наполеона создать всемирную империю, путём завоевательных войн и предвидя неизбежность падения Наполеона I, вступил в 1808 г. в тайные отношения с русским императором Александром I, а затем с австрийским министром иностранных дел Меттернихом, информируя их о положении дел в наполеоновской Франции. После поражения Наполеона и вступления войск антифранцузской коалиции в Париж (1814), активно способствовал реставрации Бурбонов.

Затем почти 15 лет активного участия в политической жизни не принимал. С 1830 по 1834 гг. был послом в Лондоне.

Его отличали большая проницательность, умение использовать слабые стороны своих противников и вместе с тем вероломство, крайняя неразборчивость в средствах достижения цели. Отличался корыстолюбием, брал взятки у всех правительств и государей, нуждавшихся в его помощи. «Слуга всех господ», предававший и продававший всех поочерёдно, ловкий политик, мастер закулисной интриги. Имя «Талейран» стало едва ли не нарицательным для обозначения хитрости, ловкости и беспринципности.

Умер Шарль Морис Талейран 17 мая 1838 г., в Париже, похоронен в своём роскошном загородном имении в долине Луары.

Шарль Морис де Талейран-Перигор (фр. Charles Maurice de Talleyrand-Périgord). Родился 2 февраля 1754 года в Париже - умер 17 мая 1838 года в Париже. Князь Беневентский, французский политик и дипломат, занимавший пост министра иностранных дел при трёх режимах, начиная с Директории и кончая правительством Луи-Филиппа. Известный мастер политической интриги. Eпископ Отёнский (с 2 ноября 1788 по 13 апреля 1791). Имя Талейран стало едва ли не нарицательным для обозначения хитрости, ловкости и беспринципности.

В своём дневнике 11 апреля 1816 года писал о Талейране: «Лицо Талейрана столь непроницаемо, что совершенно невозможно понять его. Ланн и Мюрат имели обыкновение шутить, что если он разговаривает с Вами, а в это время кто-нибудь сзади дает ему пинка, то по его лицу Вы не догадаетесь об этом» .

Талейран родился 2 февраля 1754 года в Париже, в знатной, но небогатой аристократической семье Шарля Даниэля де Талейран-Перигор (1734-1788). Предки будущего дипломата происходили от Адальберта Перигорского, вассала Гуго Капета. Предок Шарля, Анри, в своё время был участником одного из заговоров против всесильного кардинала Ришелье. Дядя Талейрана, Александр Анжелик де Талейран-Перигор, был в своё время архиепископом Реймсским, затем кардиналом и архиепископом Парижским. «Счастливейшие годы детства», по воспоминаниям, Талейран провёл в усадьбе своей прабабки, графини Рошешуар-Мортемар, внучки Кольбера.

Предположительно, травма колена (реальная или мнимая) помешала мальчику поступить на военную службу. Родители решили направить сына на церковную стезю, вероятно, в надежде сделать его епископом и сохранить под влиянием семьи Талейранов епископство Отён. Шарль Морис поступил в коллеж д’Аркур (фр. Collège d"Harcourt) в Париже, затем учился в семинарии Сен-Сюльпис (1770-1773) и в Сорбонне. Получил степень лиценциата по теологии. В 1779 году Талейран был рукоположён в священники.

В 1780 году Талейран становится Генеральным агентом Галликанской (французской) церкви при дворе. На протяжении пяти лет он совместно с Раймоном де Буажелоном, архиепископом Ахенским, ведал имуществом и финансами Галликанской церкви. В 1788 году Талейран стал епископом Отёнским.

В апреле 1789 года Талейран был избран депутатом от духовенства (первого сословия) в Генеральные штаты. 14 июля 1789 года его включают в Конституционный комитет Национальной ассамблеи. Талейран участвует в написании Декларации прав человека и гражданина и выдвигает проект Гражданской конституции духовенства, предусматривающей национализацию церковного имущества. 14 июля 1790 года он служит торжественную мессу в честь Праздника Федерации.

В 1791 году был лишен сана и отлучен от Церкви Папой Римским за участие в революционной деятельности.

В 1792 году Талейран дважды посещает Великобританию для неофициальных переговоров о предотвращении войны. Переговоры завершаются неудачно. В сентябре Талейран уезжает в Англию как раз накануне вспышки массового террора на родине. Во Франции на него как на аристократа в декабре выдаётся ордер на арест. Талейран остаётся за границей, хотя и не объявляет себя эмигрантом.

В 1794 году в соответствии с декретом Питта французскому епископу приходится покинуть Англию. Он отправляется в Североамериканские Соединённые Штаты. Там он зарабатывает себе на жизнь финансовыми операциями и операциями с недвижимостью.

После 9 термидора и свержения Робеспьера Талейран начинает хлопотать о своём возвращении на родину. Ему удаётся вернуться в сентябре 1796 года. В 1797 году он становится министром иностранных дел, заменив на этом посту Шарля Делакруа. В политике Талейран делает ставку на Бонапарта, и они становятся близкими союзниками. В частности, министр помогает генералу осуществить переворот 18 брюмера (17 ноября 1799 года).

В эпоху Империи Талейран участвует в организации похищения и расстрела герцога Энгиенского.

В 1803-1806 годах под руководством Талейрана была осуществлена реорганизация политических единиц, составлявших Священную Римскую империю, известная в истории как медиатизация в Германии.

В 1805 году Талейран участвует в подписании Пресбургского договора.

В 1807 году, при подписании Тильзитского договора он выступает за сравнительно мягкую позицию в отношении России.

Ещё во время первой Империи Талейран начал получать взятки от враждебных Франции государств. В дальнейшем он способствовал реставрации Бурбонов.

На Венском конгрессе 1814-1815 годов представлял интересы нового французского короля, но при этом исподволь отстаивал интересы французской буржуазии. Выдвинул принцип легитимизма (признание исторического права династий на решение основных принципов государственного устройства) для обоснования и защиты территориальных интересов Франции, состоявших в сохранении границ, существовавших на 1 января 1792 года, и недопущения территориального расширения Пруссии. Этот принцип, однако, не был поддержан, ибо противоречил аннексионистским планам России и Пруссии.

После революции 1830 года вошёл в правительство Луи-Филиппа, а позднее был назначен послом в Англии (1830-1834). На этом посту он немало способствовал сближению Франции и Англии и отторжению Бельгии от Голландии. При определении государственной границы Бельгии Талейран за взятку, полученную от голландского короля, предложил сделать Антверпен «вольным городом» под протекторатом Англии. Из-за последующего скандала дипломат был вынужден уйти в отставку. Впоследствии Антверпен всё же вошёл в состав Бельгии.

Последние годы прожил в своем имении Валансе. Скончался 17 мая 1838 года. Перед смертью, по настоянию своей племянницы герцогини Дино, примирился с Римско-католической церковью и получил от Папы Римского отпущение грехов.

Талейран похоронен в своём роскошном загородном имении Валансе в долине Луары. На его могиле написано: «Здесь покоится тело Шарля Мориса де Талейран-Перигора, принца Талейрана, герцога Дино, родившегося в Париже 2 февраля 1754 г. и умершего там же 17 мая 1838 г.».