НАВСТРЕЧУ 150-ЛЕТИЮ СУЛЕЙМАНА

В праздничные дни начала 2015 года в Союзе писателей Дагестана состоялось первое заседание инициативной группы, созданной для подготовки издания академического собрания сочинений великого лезгинского и дагестанского поэта Сулеймана Стальского.

В работе группы приняли активное участие русские писатели, живущие в Ярославской области - поэт Евгений Чеканов и прозаик Мамед Халилов, а также глава ярославской региональной лезгинской национально-культурной автономии Васиф Гасанов. Гости из Центральной России привезли с собой подарок - несколько десятков экземпляров только что вышедшей в Ярославле книги «Сулейман Стальский. Новые переводы».

Ярославцев тепло встретил глава администрации Сулейман-Стальского района, известный дагестанский ученый Нариман Абдулмуталибов, пообещавший участникам инициативной группы всяческую помощь в их работе. Е.Чеканов и М.Халилов встретились со своими коллегами, дагестанскими литераторами Арбеном Кардашем и Зульфикаром Кафлановым, а также с известными дагестанскими учеными, докторами филологических наук Магомедом Магомедовым и Фейзудином Нагиевым. Председатель Союза писателей Дагестана Магомед Ахмедов организовал для ярославских коллег ознакомительную поездку в одно из красивейших мест Дагестана, высокогорный аул Гуниб.

Инициативная группа приняла решение сформировать редколлегию и редакционный совет будущего многотомного издания сочинений С. Стальского. Планируется, что уже в мае будет готова часть новых подстрочников великого дагестанского поэта - выверенных, очищенных от искажений и идеологических напластований. К празднованию своего 150-летия Сулейман должен предстать перед российским читателем таким, каким он был на самом деле - мудрым, искренним, бесстрашным, подлинно народным поэтом.

На фото:

1. Председатель Союза писателей Дагестана Магомед Ахмедов ведет заседание

инициативной группы. Крайний справа - Мамед Халилов.

1. На пути в Гуниб. Слева направо: поэт и переводчик Евгений Чеканов, председатель

Союза писателей Дагестана Магомед Ахмедов, поэт и прозаик Мамед Халилов, доктор филологии, директор Института языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы Магомед Магомедов.

1. В Гунибе.

ЧЕКАНОВ Е.Ф.

ПЛОД ГОРЯЧЕЙ ДУШИ

Своё пятидесятилетие поэт, член Союза писателей России Евгений Чеканов отмечает выходом в свет новой, очередной - девятой по счёту - поэтической книги с оригинальным и смелым названием «Горячая бумага». Этот сборник (издательство «Ещё не поздно» Научно-технического центра «Рубеж») подытоживает поэтический труд Евгения Феликсовича за два предыдущих года, представляя все написанные им за это время стихи. Лейтмотив книги - борьба человека с горестями жизни, восстановление духа, гимн бодрости и душевному здоровью.

Книга состоит из трёх разделов. «Взлететь до заката» - название первого. Здесь стихи-размышления, философский взгляд на сегодняшнюю действительность, которую в определённом смысле можно назвать «безвременьем». Вслушайтесь в одни только названия стихотворений: «Сон о затопленной родине», «Русские», «Бандит», «Волк на болоте», «Выпавший из обоймы» и другие. Завершается раздел таким стихотворением:

Всё не так трагично, дорогие.

Ну, остынет тело, плачь не плачь,

Ну, уйду на новые круги я…

Дух не остывает. Дух горяч.

То пылает, яркий и упрямый,

То горит тихонько, как свеча.

Он и в этих строчках тот же самый:

Троньте-ка бумагу - горяча!

Второй раздел книги - «В мире любви и свободы» - говорит сам за себя. Вот лишь несколько слов из него - несколько грустных, печальных, но светлых:

Хоть я был всего лишь просветом

В твоей непроглядной судьбе,

За это свиданье с поэтом

Немало простится тебе.

В предисловии к заключительному разделу книги - «Проверка временем» - автор пишет: «Перебирая свои архивы, я наткнулся на целый пласт стихов, написанных мною десять, пятнадцать, а то и двадцать лет назад. Они никогда не были опубликованными по причине того, что одни я считал слабыми, другие недописанными. Но сегодня, перечитав их и что-то доработав, понял, что многие из них выдержали проверку временем».

Что ж, добавить тут, пожалуй, нечего, кроме известного: «Моим стихам, как драгоценным винам, / Настанет свой черёд».

Вообще говоря, Евгений Чеканов - поэт широчайшего творческого диапазона. Наверное, нет такого явления или предмета, что бы его не заинтересовало и не вызвало поэтический отклик. И всё же главная его тема - любовь, отношения мужчины и женщины, тема вечная и неисчерпаемая. Благоговейная молитва, вспышка гнева, восторг разделённого чувства, приступ стыда и раскаяния, порыв жалости и сострадания - всё запечатлено на страницах его необычайно откровенных и сердечных книг. Каждая из них - это дневник сугубо личных переживаний, понятный, однако, любому любящему или любившему человеку.

Также поэтической манере Евгения Чеканова присущи напористость, дерзость, подчас определённая жёсткость. Вот что сказал о нём известный поэт, его учитель, по праву считающийся классиком отечественной литературы, Юрий Кузнецов: «Стих его предметен, зорок, чётко сфокусирован… Он не блуждает в метафорических туманах, не вязнет в рутине абстракций, а ищет точного слова. Он по натуре боец и хочет побед».

Мне нужно жить своей судьбой

И знать, что я душою чист,

Когда кладу перед собой

Бумажный лист.

Это вновь из книги «Горячая бумага»…

Эти строки я писал ровно десять лет назад. Немалый срок. А в литературной жизни - огромный. Что изменилось? Многое, если не всё. Неизменным остался поэт Евгений Чеканов. Всё то же трепетное отношение к творчеству и его носителям. Я имею в виду истинных, честных, чистосердечных художников слова. Но всё также он непримиримо строг к прилитературным проходимцам, к их словесной эквилибристике, к псевдопоэзии. Ни на грамм не убавилось в нём творческого огня, задора, колоссальной работоспособности. Впервые в жизни встречаю человека, способного выполнять несколько дел одновременно - писать стихи, повести, рецензии, обзоры, переводить с других языков, собирать и редактировать рукописи собратьев по перу для им же созданного журнала ярославских писателей «Причал», встречаться с авторами и убеждать их в целесообразности редакторской правки, самому фотографировать поэтов и прозаиков, ездить в другие города и посёлки к интересным, но «невыездным» в силу возраста или болезни литераторам, макетировать издание, заниматься распределением его в киосках «Роспечати» в пределах Ярославской области, отслеживать положительные отзывы и критику, спасать писательскую организацию…

Здесь я хотел бы остановиться, поскольку спасение ярославского областного отделения Союза писателей России вопрос слишком серьёзный, чтобы о нём говорить вскользь, «в контексте». Роль в этом деле Евгения Феликсовича столь велика, что требует отдельного разговора. И он, разговор, впереди. Могу сказать одно: пока жив и здоров Чеканов, никаким иллюзионистам пера и лакействующим борзописцам не вогнать в гроб писательское сообщество.

В ближайшем будущем выйдет в свет очередная книга Евгения Чеканова, на этот раз - переводы Сулеймана Стальского, выдающегося дагестанского поэта. И это, беру на себя смелость и ответственность сказать, явится давно ожидаемым событием в литературной, культурной, духовной жизни наших двух стран.

И последнее. В Ярославле не было и нет другого писателя, столь широко публикуемого в самых престижных российских и зарубежных литературных журналах, альманахах, антологиях, коллективных сборниках. Автор четырнадцати книг поэзии и прозы Евгений Чеканов - лауреат 4-го Московского Международного конкурса поэзии «Золотое перо» (Москва, 2007), лауреат Международного литературного конкурса «Перекрёсток - 2009» (Дюссельдорф, 2009), лауреат 1-го Всероссийского поэтического конкурса им. Павла Васильева (Москва, 2010), лауреат Международного литературного конкурса «Зов Нимфея» в номинации «Песня философского содержания» (Керчь, 2010), призёр 1-го Всероссийского литературного конкурса «Я памятник себе воздвиг» (Тула, 2010).

Творческих тебе удач и побед, вдохновения и оптимизма, талантливый русский поэт!

ЕВГЕНИЙ ЧЕКАНОВ КАК ПЕРЕВОДЧИК

Фрагменты
КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Не бойся, не бойся, никто не придет -
Ни звери, ни люди.
Качайся, качайся всю ночь напролет
У маминой груди.

Плыви по волнам колыбельной моей
В простор мирозданья,
Не ведая страха, не зная скорбей,
Не помня страданья.

Рычит и стенает родная юдоль
За маминой грудью.
До неба вздымается пенная соль
С кровавою мутью.

Туманное время таит впереди
Незримые мели
И острые камни… Постой, погоди,
Побудь в колыбели!

Еще просочатся сквозь пенную гладь
И люди, и звери,
Еще ты успеешь и страхи узнать,
И скорби-потери.

Успеешь поплавать по всем временам
Юдоли скудельной…
Не ведай о том - и плыви по волнам
Моей колыбельной.

Какими беспомощными мы приходим в мир! Но, к нашему удивлению, нас тут встречают щедрая мамина грудь и уютная колыбелька, а былые страхи и страдания с каждым днем куда-то уходят, забываются… Вот так бы и прожить дарованные Господом дни - в теплых родных объятьях, вдали от мелей и порогов опасной реки бытия.
Однако нам суждено вырасти и покинуть зыбку. На нетвердых еще ногах, падая, ушибаясь и плача, мы делаем первые свои шаги в новую реальность. А мать неотрывно смотрит на нас, и в глазах ее светится грусть. Она знает, куда мы идем, и знает, что нас не удержать, - ведь она сама прошла однажды этот путь.
Ты подрастаешь, человечество. Сколько уже среди нас тех, что годами живут вдали от своей планеты! Правда, они еще не ощущают себя жителями великого Космоса, они - дети Земли, и без материнского неусыпного пригляда обречены сегодня на гибель за пределами родной колыбели. Но с каждым новым столетием их шаги будут звучать в звездной юдоли всё тверже. Нас не удержать…
Различаем ли мы грусть в глазах матери? Помним ли о том, что она уже оставила позади тот путь, в который мы стремимся ныне с таким энтузиазмом?

ВЕЧНАЯ ДОРОГА

Всё, что с нами было прежде, -
в лоне матери безгрешном,
в страшной схватке черт фамильных,
в тесной мгле, -
было предзнаменованьем
долгих мук существованья,
нашей тягостной дороги
по земле.
Жизнь пройдет, мы у порога…
Но не кончена дорога!
И, навеки покидая
этот свет,
задрожим мы, сознавая:
жизнь была - предродовая…
Выйдем мы на свет из мрака,
или нет?

Внутриутробный опыт жизни человека закладывает основы его послеродового опыта. Взяв на вооружение эту логику, можно попытаться что-то сказать и о нашем посмертном бытии. Можно предположить, что земная жизнь каждого из нас, ее персональный алгоритм, стратегия выживания и целеполагание закладывают основы нашего посмертного существования. И тогда каждый значимый поступок, сделанный нами в этом мире, становится своего рода реперной точкой для грядущего пути нашего неуничтожимого «я».
Так, или примерно так думали люди еще в глубокой древности. И похожие мысли одолевали меня, когда в начале 80-х годов прошлого века рождалось это стихотворение.
Сегодня я добавил бы, что логика такой идеи ведет к патриотизму, национально-этническому и государственному. Ведь если ты осознаешь, что твоя земная жизнь, с рождения до кончины, «внутриутробна», то поневоле задумаешься и о своем «детском месте», то бишь, о своей родине.
А человечество в целом должно бы задуматься о своей матери-Земле и о великом Отце, подарившем нам возможность сначала появиться в ее лоне, а затем какое-то время сосать ее щедрую грудь.

ДРОЖЬ РОЗЫ

Ты розу целуешь, вставая
Со смятого ложа любви, -
И роза дрожит, как живая,
Ловя поцелуи твои.

Трепещут земные мгновенья…
И ты никогда не поймешь,
Что это не дрожь наслажденья, -
Священная смертная дрожь.

Не хочу ли я сказать, что весь так называемый трепет земной жизни - это всего лишь предсмертные конвульсии? Можно и так понять эти строки…
В самом деле, наше рождение может быть истолковано как срезывание Богом «одной из роз» с незримого куста возможных рождений. Каждый рожденный срезан - и благоухает в стакане земного быта, в спальне Бога, на прикроватной тумбочке. Владыке мира нравится смотреть, как мы пламенеем, как ждем Его ласк, как неумолимо, день за днем и час за часом, сникаем, теряя лепестки…
Самые хитрые из нас умеют засушить свою красоту. Но Бог потому и Бог, что не удовлетворяется стихами, картинами и описаниями минувших подвигов. Ему подавай всё вживую - плоть, пот, кровь, слезы… И срезанные розы, дрожа, ловят Его поцелуи.
Тот, кто живет с мыслью о том, что он однажды умрет, воспринимает мгновения земной жизни по-особому - как священный предсмертный трепет. Правда, редкая роза думает об этом, понимает это. Она горит, она наслаждается жизнью, она пьет живительную влагу всей открытой раной своей души. А потом- засыхает…

СПАСЕНИЕ

Взгляните ж вы, какие здесь купавы!
Николай Рубцов

А скот мычал. Он чуял чужака
И на меня косил налитым глазом.
Но впереди нас всех ждала река
И в глубину мы все входили разом.

Точила берег нежная вода,
И я кричал: «Какие здесь купавы!»,
И скот трубил… Мы все спаслись тогда
На той земле, еще рожавшей травы.

Да, я спасся в своем «малом времени», на рубеже двух столетий, - родился, прожил отпущенные мне Господом годы, оставил потомство, что-то написал, опубликовал, запечатлел оттиск своей пятки в глине веков… но в этом стихотворении речь идет о более серьезных вещах - о «спасении нас всех».
Один из возможных смыслов - тот, который, быть может, увидит в этих строках грядущий астронавт, медленно летящий сейчас, в своем сорок восьмом веке от Рождества Христова, по орбите Сатурна. Он летит и думает: вот, человечество покинуло Землю, давно уже не рожающую ни трав, ни деревьев, все мы переселились на другие небесные тела; а ведь когда-то эта планета была родным домом для наших прародителей - зеленым раем с нежной водой и желтыми купавами. И, смотри-ка, наших пращуров не слизнул в те времена солнечный протуберанец, не погубил астероид, и сами они не уничтожили друг друга в смертельных войнах… спаслись, однако! Спаслись - и дали жизнь своим потомкам, а те - нам. И вот теперь мы живы - и летим…
Можно прочесть это стихотворение и в чисто теологическом плане - как весть о свершившемся апокатастасисе, о спасении овец стада человеческого в реке Божьей благодати. Но об этом на Земле давно уже написаны даже не тома, а целые библиотеки.

ГОМУНКУЛУСЫ

Вам будет указано место
Согласно ранжиру и полу.
Вы сможете жить интересно -
Работать и пить кока-колу.

В парламенте многопалатном
Вы станете прыгать, как дети…
И только одно запретят вам -
Знать, кто вы на этой планете.

Всё чаще ты встречаешься с ними - ничего не читающими, кроме журнала «Космополитен», ни о чем подолгу не размышляющими, любящими футбольные матчи и телевизионные шоу, потягивающими то пивко, то сигаретку… Давным-давно привыкнув откровенно презирать эту урбанистическую чернь, однажды ты усомнишься в своей правоте: а вдруг да этот тупой взгляд и жующие челюсти - всего лишь маска, за которой скрывается тонкая, ранимая, страдающая душа?
И сблизишься с одним из них. И в ужасе отшатнешься: перед тобой - гомункулус! Существо, сделанное кем-то - то ли улицей, то ли телевизором, то ли «Космополитеном». Духовное быдло без проблесков интеллектуальной самостоятельности.
Их всё больше на земле. И тем ответственнее твоя задача - сохранить, живя бок о бок с ними, свою живую душу. Ни в чем не уподобиться им. Всегда помнить о том, кто ты такой и кто твой Создатель.

СОЛЕНЫЕ ФАКЕЛЫ

Человек состоит из соленой воды,
Сквозь нее пропускают волну -
И горит человек… Это пламя беды,
Но кому его ставить в вину?

Разве мы не хотели в себя заглянуть
До конца, до последнего дна?
Разве мы не прошли до конца этот путь?
Разве это не наша вина?

Нет предела познанию? Вот он, предел:
Над планетою волны летят,
И пылают соленые факелы тел,
Ощутив, что познание - ад.

И последний вопрос из чадящих руин
Вылетает в последнюю щель:
Разве путь человеческий - только один?
Разве в вечном познании - цель?

Если так, то сожги нас, всеблагий Господь,
У подножья грядущих скорбей!
Пусть пылает и корчится грешная плоть,
Не постигшая тайны своей.

Утопи нас навеки в горящей крови,
Сделай угольем, испепели!
И для новых ответов к себе призови
Все соленые воды Земли.

Если соленую воду облучать радиоволной определенной частоты, то вода, как показали эксперименты Джона Канзиуса и Растума Роя, горит. А это значит, что загорятся и люди, на 70 процентов состоящие из соленой воды. Итак, всё человечество легко можно сжечь. Но тогда почему оно всё еще существует?
Из века в век пытливая человеческая мысль изобретает всё новые и новые алгоритмы истребления людей. Мы то и дело оказываемся на грани самоуничтожения: кризисы, наподобие Карибского, в мои времена множатся и множатся. И всё это заставляет задуматься о смертельной опасности, о пагубности самого вектора человеческого существования.
Кто мы такие в мироздании и к чему должны стремиться? Человек издавна видится большинству земных мыслителей как Божья тварь, вечно познающая что-то новое. А так ли уж нам необходима эта тяга к познанию - особенно если учесть, какие мрачные пропасти зияют по обеим сторонам узкой тропы, ведущей людей к постижению непознанного? Может быть, нам пора уже остановиться - и просто наслаждаться нашим бытием на прекрасной зеленой планете?
Какова окончательная цель человеческого существования? Нам необходимо за отпущенное нам в космосе время познать всё, что может быть нами познано, - и остановиться на этом? Или наша цель - познание само по себе, сам этот наш путь по тропе?
Об этом я размышлял, прочитав в 2007 году об экспериментах американского инженера Джона Канзиуса.

***

Царствие Божие, как мне увидеть тебя?
Стану плодиться, скудеющий род умножая:
В ласковых женщин бросать, веселясь и любя,
Светлое семя - и с трепетом ждать урожая.

Дети взойдут - и шагнут за земной окоем,
Семя любви пронося сквозь года и народы.
Минут века - и очнусь я в потомке своем,
В царствии Божием, в мире любви и свободы…

Размышляя о царствии Божием, где нет ни смерти, ни нужды, ни воздыхания, я подумал однажды, что путь к нему заповедан самим естеством человека, созданного Господом «по образу и подобию». Ведь сказано: плодитесь и размножайтесь, наполняйте Землю.
Мириады книжников и фарисеев разных стран и народов тут же начали грызть мое простодушие: да как, мол, ты смеешь даже сравнивать высокий путь нравственного самоусовершенствования, ведущий прямиком в царствие Божие, с вульгарным деторождением!
Ну, вот так и смею, - ответил я им, просияв розановской улыбкой. - Вы, конечно, совершенствуйтесь на здоровье, но кто вам сказал, что именно ваши усилия и есть генеральный путь в то самое царствие? Я-то, по крайней мере, создаю своим поведением некую цепь ДНК, тянущуюся в следующие земные тысячелетия, забрасываю свой генотип в грядущее - а вы? Вы призываете построить это ваше царствие прямо сейчас, внутри каждого отдельного человека, в тварном его образе. Возможно ли сие в принципе?
Если и невозможно, - парировали книжники и фарисеи, - то всё равно надо к этому стремиться. А ты к чему зовешь? Тупо создавать свои копии, чтобы те создали свои, и так до бесконечности? Дурная это бесконечность! Имя ей - регресс!
Нет, погодите, господа духовные прогрессисты, - наседал я. - Стопроцентных копий всё равно не получится, это исключено. Но я, созидая, скажем так, всё новые и новые человеческие организмы, тем самым как раз обеспечиваю для своих потомков вполне реальную возможность становиться лучше, нравственнее, чище, - основу для этого создаю! А вы говорите, что такая основа - совсем не главное. В конечном счете, получается, что вы к абортам зовете? Ведь если перед вами на весы положить, с одной стороны, нравственность, а с другой - живую жизнь, вы же нравственность выберете, не так ли? А я, - хоть прямо и не говорю в своем стихотворении этого, - по сути, выступаю тут против абортов, ибо зову плодиться и размножаться. Ну-ка, что вы на это скажете, гробы повапленные? Не про вас ли сказано: сами не входите и хотящих войти не допускаете!
Тут повапленные гробы зачесали в затылках. Да нет, что ты, что ты, - заскулили они, - разве мы против живой жизни? Но и ты тоже, с этим своим «бросанием семян», - перегибаешь, братец, перегибаешь. Дурное-то дело, знаешь ли, оно нехитрое. Давай-ка лучше выпьем мировую…
Ну, и выпили мы. Сначала все-таки за детей, а потом - и за нравственное самоусовершенствование.

НЕЗРИМАЯ ЛАДОНЬ

Забуду в толкучке кромешной,
Что здесь Ты… Но вмиг узнаю,
Когда на судьбе своей грешной
Вдруг чувствую руку Твою,
Когда через всю ойкумену
Примчусь на манящий огонь –
И бьюсь о незримую стену,
Как будто о чью-то ладонь…

Как часто я был в своей жизни мотыльком, летящим на губительное пламя! Как часто бился, досадуя и негодуя, о незримую стену!..
Но постепенно вспышки негодования стали посещать меня всё реже. Всё чаще я ловил себя на простой мысли: если тебя куда-то не пускают, то, может быть, тебе в это самое «куда-то» и не нужно… А что, если тебя спасают от беды, дурака этакого?
Часто, слишком часто бывало и так, что я умудрялся хитроумно обогнуть незримую стену, а то и прошибить ее лбом. Добивался своего. Какое-то время радовался победе. Увы, чаще всего из этих побед не выходило в итоге ничего хорошего.
Но странно и промыслительно: на пути в те места, где меня и впрямь ждали всяческие блага и радости, всё у меня всегда получалось самым наилучшим образом. Никогда ничего не мешало мне двигаться в эти прекрасные места: все двери туда были всегда радушно распахнуты.
Осмыслив это с возрастом, я начал относиться к непреодолимым препятствиям, как к проявлению Божьей воли. Я понял: таким образом Господь ограждает меня от бед. А как выглядит Его длань в каждом конкретном случае, кому (или чему) Он препоручает претворить Его волю в жизнь и встать поперек моих глупых желаний – это всё равно…

* * *

Зачем-то я нужен, коль Богом спасен,
Зачем-то я, стало быть, нужен.
Быть может, в грядущем узрел меня Он
Пригодным для женщины мужем.

А может, отцом ясноглазых детей,
А может, прекрасным поэтом,
А может, грозою для разных чертей…
Но знать не дано мне об этом.

Я воли Господней вовек не пойму,
Я только спасенный, не боле.
И эти стихи – благодарность Ему,
Его неразгаданной воле.

Проникнуть в замысел Божий, понять, какой дальнейший путь Он предначертал для тебя? Это же дерзость с твоей стороны, да и немалая. Ты, наверное, забыл, кто такой ты – и кто такой Он… или всё, что случилось с тобой на твоем веку, так ничему тебя и не научило? Может быть, ты снова хочешь увидеть тьму, грозно сгущающуюся над твоей головой? Снова хочешь лететь с кручи, судорожно хватаясь за хлипкие растения? Снова хочешь, бессильно булькая, идти на дно?
Нет, ты этого не хочешь. Кругом светло и тепло, и почва под твоими ногами тверда, – пусть отныне всё так и остается. Если ты честен перед самим собою, то должен признать, что тебе достаточно и этой судьбы. У других и такой нет.
Но, может быть, ты думаешь, что нынешним своим положением обязан, прежде всего, не Богу, а самому себе – своему уму, таланту, дерзости, трудолюбию, терпению? Что ж, всё это у тебя, действительно, есть… но разве те, у кого всего этого было вдесятеро больше, чем у тебя, – не ушли на дно? не рухнули в темную бездну?
Ушли, рухнули. На твоих глазах. А ты жив-здоров и даже строишь планы на будущее.
Кстати сказать: многие из тех, у кого всего этого изначально было вдесятеро меньше, чем у тебя, чувствуют себя сегодня много лучше, чем ты. Не наводит ли тебя сие обстоятельство на некоторые мысли? Например, на такую: эти люди полностью вверили себя высшей воле, не мудрствуют лукаво, а просто делают то дело, которое определено им их судьбой. Торговец – торгует, чиновник – служит, солдат – воюет…
Может быть, и тебе пора, наконец-то, перестать чваниться своими талантами? И понять, что твое спасение – это, прежде всего, результат Господнего попечения о тебе, Его промысел о тебе, непостижимый для тебя.
Раз ты спасен – живи. И делай свое дело – то, на которое тебя благословили небеса.

© Евгений Чеканов

Евгений Феликсович Чеканов — известный русский поэт и переводчик, член Союза писателей России (с 1988 года), автор полутора десятков книг, вышедших в Ярославле, Москве и Зиндельфингене (Германия). Стихи и переводы Е. Чеканова публиковались в журналах «Наш современник», «Москва», «Молодая гвардия», «Север», «Дагестан», вошли в ряд поэтических антологий: «Строфы века» (Москва, 1999), «Антология русского лиризма» (Москва, 2000), «Слово и дух» (Минск, 2003), «ТОП 20. Лучшие поэты России» (Нью-Йорк, 2010), переводились на украинский, лезгинский и венгерский языки.

В различных изданиях опубликованы осуществленные Чекановым поэтические переводы произведений аварца Магомеда Ахмедова, лезгин Сулеймана Стальского, Зульфикара Кафланова, Арбена Кардаша, Фейзудина Нагиева, чеха Петра Кукала и других мастеров художественного слова.

Осенью 2017 года в московском издательстве «Грифон» вышла в свет объемная книга Е. Чеканова «Горящий хворост», текст которой, по определению литературного критика Ирины Калус, представляет собой «особый сплав поэзии и мемуарно-философского комментария».

Дипломант IV Московского международного конкурса поэзии «Золотое перо» (Москва, 2007), лауреат Международного литературного конкурса «Перекресток-2009» (Дюссельдорф, 2009), лауреат I Всероссийского поэтического конкурса имени Павла Васильева (Москва, 2010).

Родился в 1955 году в Кемерово, в 1979 году окончил отделение истории факультета истории и права Ярославского государственного университета. После окончания вуза много лет работал в ярославской прессе. В 1983-1990 годах был главным редактором ярославской областной молодежной газеты «Юность», в 1995-1998 годах — главным редактором ежедневной областной газеты «Губернские вести». Работал сотрудником пресс-службы мэрии Ярославля, пресс-секретарем Государственной Думы Ярославской области. Четырнадцать лет (1995-2009) редактировал газету, осуществлявшую официальное опубликование нормативных правовых актов органов государственной власти Ярославской области. В 2015 году с должности председателя правления издательского дома «Печать» вышел на пенсию.

За четверть века обучил азам газетного дела целую плеяду ярославских журналистов, взятых буквально «с улицы». Сегодня многие ученики Е. Чеканова сами возглавляют ярославские газеты и журналы, работают на радио и телевидении, руководят пресс-службами ярославских предприятий.

Немало заслуг у Е. Чеканова и в сфере организации литературного процесса. С его помощью в ярославскую литературную жизнь пришли десятки поэтов и прозаиков — Евгений Феликсович помог им в начале творческого пути, отредактировал их первые книги, дал рекомендации в Союз писателей России. Будучи создателем и главным редактором литературных журналов «Русский путь на рубеже веков» и «Причал», он опубликовал на их страницах произведения многих ярославских авторов.

В сетевом литературном журнале «Парус», выходящем в свет с 2010 года, Е. Чеканов ведет раздел прозы. А ярославские коллеги по перу доверили ему посты председателя творческого совета и председателя ревизионной комиссии регионального отделения Союза писателей России.

Живет в Ярославле.

Евгений ЧЕКАНОВ
г. Ярославль

Евгений ЧЕКАНОВ родился в 1955 году в Кемерово. Окончил факультет истории и права Ярославского государственного университета. В настоящее время – председатель Правления издательского "Печать" (г.Ярославль). Публиковался в журналах "Наш современник", "Москва", "Молодая гвардия". Лауреат международного литературного конкурса "Перекресток$2009" (Дюссельдорф, 2009), лауреат I Всероссийского поэтического конкурса имени П.Васильева (Москва, 2010). Автор более десятка поэтических книг. Член Союза писателей России. В журнале "Север" публикуется впервые.

"Твоих зрачков гречишный мед..."

Горизонты молнией стегая,
Небо погромыхивает малость…
Родина-Судьбина дорогая!
Вижу я: ты вздрогнула и сжалась.

Но не вижу, душу растревожа,
Как ты сжалась, родина0судьбина, –
То ли как шагреневая кожа,
То ли как железная пружина?

* * *

Гром ли расколет лазурную чашу покоя,
Ливень ли хлынет на пажити ваши сухие,
Вихорь ли злой дерева затрясет, как рукою –
Ведайте, близкие: это не я, а другие.

Если ж случится идти вам вечернею тропкой
В роще осенней – и дерево скрипнет без ветра,
Или же дождик закапает, редкий и робкий, –
Знайте: я рядом… И весть подаю с того света.

ПЫЛЬ ЗЕМЛИ

Струится свет из звездного ковша,
Летящий мир незримо омывая.
Пылит Земля. Грустит моя душа
О чистоте неведомого рая.

Но здесь мой дом. Вращаясь и пыля,
Я должен жить в летящем мире этом.
Я должен жить в пыли твоей, Земля,
Хоть вся душа омыта звездным светом!

* * *

Твоих зрачков гречишный мед
Прозрачен и тягуч.
Июньский воздух брошен в жар
Житомирской листвой.
Летит на город светлый дождь
Из невесомых туч.
Сбивая пыль ненужных слов,
Смывая возраст мой.

Мне вновь шестнадцать!.. Как и ты,
Поверх голов и крыш
На мир смотрю я… Как и ты,
Чудес от жизни жду.
А вот и есть уже одно –
Ты на меня глядишь.
И под сверкающим дождем
Стою я, весь в меду…

ДЕБРИ СЛОВА

Странное слово – "преданный",
Двуликое, ненадежное.
Наверно, предок неведомый
Придумал неосторожно.

А может, вложил он сразу
Два смысла в один, особый –
Так странно и страшно связаны
Славянскою речью оба…

БЕЗ МЕНЯ

Жив иль мертв? Не знаю, не отвечу.
Может, жизнь идет и без меня –
Запад алчет, Русь таит Предтечу,
На Востоке множится грызня.

Праведники молча держат веру,
Толпы уплывают к сатане.
Корабли дырявят атмосферу,
Чьи0то тени бродят по Луне.

Где же я? Вращается планета,
День и ночь проходят чередой.
Жизнь идет. Вопросы ждут ответа.
Вечный дух витает над водой.

СТАРУХА С РЮКЗАКОМ

Мы мчимся вдаль!..
Так думать мы хотим,
Когда в тепле, без копоти и пыли,
По вымытым проспектам городским
В стремительном летим автомобиле.
От свиста шин, от визга тормозов
Захватывает дух в земном полете,
А за окошком – грохот поездов,
Гул самолетов… Но на повороте
Вдруг видим мы идущую пешком
Иссохшую старуху лет под двести,
Придавленную тяжким рюкзаком, –
И понимаем:
мы стоим на месте!..

* * *

Что тебе мой возраст, мой звонкий дар,
Что молитвы, мечты, дела!
Ты пройдешь по мне, как лесной пожар,
Выжигая судьбу дотла.

По макушкам – и понизу!.. Ничего
Не спасти между двух стихий.
Он гудит и беснуется – и его
Не удержат мои стихи.

Как беспечно рванется из чащи он,
Близким волосы опаля!..
Ведь твоя стихия – летящий огнь,
А моя стихия – земля.

* * *

Не век же искать потаенную суть,
в слепящих мечтах пребывать, –
пора непокорную шею согнуть,
свое пораженье признать,
признать, что не гений
и что не пророк,
что от совершенства далек,
что жил как умел,
что иначе не мог…
Но кто-то кричит в тебе:
– Мог!..

ЗАРЕЧНАЯ ДЕВОЧКА

Эта девочка станет дояркой,
Выйдет замуж за Кольку-сморчка.
Будет жизнь ее серой, неяркой,
Неширокой, как эта река.

В долгих петлях житейского русла
Уместятся, мечте вопреки,
И разливы весеннего чувства,
И глубины осенней тоски.