Александр фон Гумбольдт. Вестник Европы Филиппов-Чехов Александр
Александр фон Гумбольдт в России и последние его труды (1871. Кн 7.)
Подготовка экспедиции и путешествие по России – Публикация результатов экспедиции – «Космос» – Метеорологические труды – Измерение средней высоты материков
В общей научной деятельности Александра фон Гумбольдта занимает довольно видное место предпринятое им путешествие в Россию. Помимо связи этого путешествия с интересом ученых наблюдений, театром которых для Гумбольдта сделалась русская территория и ее природа, оно для нас важно также и потому, что в этом путешествии играли роль кроме самого Гумбольдта некоторые из русских личностей двадцатых годов, с которыми он тогда приходил в соприкосновение.
Еще не так давно за границей была издана переписка Гумбольдта с графом Канкриным. Последний, затрудняясь чтением нечеткого почерка первого, приказал снимать с них копии, передавая те из них, которые казались ему почему-либо важными для министерства финансов, в архив его. Подлинные же письма граф Канкрин подарил тайному советнику Кранихфельду, восторженному почитателю Гумбольдта, от которого по наследству они перешли к бывшему профессору петербургского университета Шнейдеру . Когда сын последнего, приступая, по желанию отца, к изданию этой переписки, узнал, что служащим в министерстве финансов господином Руссовым она также готовится к печати, то они соединились, чтобы лучше достигнуть общей цели. Дело, действительно, выиграло от этого, так как им разрешен был доступ в архив министерства финансов, и оба издателя воспользовались этим для пополнения упомянутой выше переписки различными извлечениями из дел, отчего письма являются с необходимыми пояснениями.
Платина послужила исходной точкой отправления в отношениях Гумбольдта к России. Открытая в 1822 г. на частных нижне-тагильских заводах, затем вскоре на казенных гороблагодатских, наконец уральских, она к 1827 г. накопилась на монетном дворе в количестве 11 пудов. Правительство желало воспользоваться ею как новым видом монеты. Отчеканен был пробный экземпляр ее. Он так понравился императору Николаю, что 19 августа того же года он утвердил даже чертеж чеканки. Главное затруднение оставалось, однако, впереди: вследствие крайнего колебания ценности нового металла, необходимо было определить стоимость его как металла. Обратились за решением, конечно, к иностранным ученым и специалистам, в числе их и к Гумбольдту. Препроводив 1 Ѕ фунта нового в России металла через графа Алопеуса, граф Канкрин письмом от 15 августа 1827 г. просил совета его в упомянутом вопросе. Не находя технических препятствий к введению платины как монеты, он указывал, однако, во-первых, на затруднение для непривычного глаза отличить платину от серебра; и во-вторых – на неопределенную ценность ее как металла. Первое неудобство граф Канкрин надеялся устранить тем, что он намеревался дать новой монете вес целкового или полтинника, а величину – полтинника или четвертака с совершенно отличной от них чеканкой, причем удельный вес металла должен был служить охраной против подлога. Гораздо более затруднений представляло второе из названных обстоятельств: платина, не отличаясь красотой золота и серебра, не могла сделаться предметом распространенного употребления; обработка ее была нелегкая, металлом необходимым (по тогдашним понятиям!) назвать ее тоже было нельзя; добывалась она в количестве незначительном. Все это не давало данных для определения ценности платины как монеты, в особенности при упроченном веками господстве золота и серебра на монетном рынке. Пользуясь опытом Колумбии, где платина уже была введена как монета, граф Канкрин выводил отношение ее к серебру как 5:1 и рассчитывал при весе монеты в 4 золотника 82 11/25 долей цену ее в 582 Ѕ (после в 575,26) копеек серебром, а с издержками чекана в 17 Ѕ (после в 24 к.) копеек – 6 рублей. Но так как число 6 не подходило к десятичному делению нашей монетной системы, то он предполагал вместо монеты в 4 золотника 82 долей пустить в обращение монеты половинного веса – в 2 золотника 41 доля и ценою приравнять ее к червонцу, который хотя и стоит ровно 2 р. 85 к., но обращается в торговле в цене 3 рублей. Если бы, однако, отношение это оказалось слишком высоким, то граф Канкрин считал возможным изменить его на 4 ј: 1, и тогда монета весом в целковый (4 зол. 82 дол.) стоила бы 488 копеек серебром, а с 12 коп., прикинутыми на издержки чекана – ровно 5 руб. сер. К этому исчислению граф Канкрин прибавлял, что золотник платины с промывкой, очисткой и проч. обходился в 67 к. с., следов. 4 зол. 82 дол. стоили казне 385 коп. Остальное составляло прибыль ее.
Представляя эти соображения свои на усмотрение Гумбольдта, граф Канкрин убедительнейшее просил его сообщить ему мнение свое как насчет величины, которую следует дать отдельным монетам, так в особенности насчет самого верного отношения платины к серебру.
Гумбольдт, отвечая на этот запрос, в самом начале своего письма, указывал уже на неудобство платиновой монеты, которую допускал разве как monnaie de luxe . По собранным им у его южно-американских друзей в Англии и Франции сведениям оказалось, что цены платины в деле были крайне непостоянны. Так, в течение 5 лет, с 1822 по 1827 гг., они от 3 талеров за лот в 1822 г. достигли в 1825 – 7 и даже 8 талеров и через два года упали опять до 5 талеров за лот.
Гумбольдт вслед по возвращении своем из Америки тоже отсоветовал испанскому правительству, обратившемуся к нему за советом относительно введения в колониях испанских платиновой монеты. Он указывал на то, что уже во время венского конгресса доктор Больманн старался склонить правительство признать за этой монетой, введенной уже тогда по его настоянию в Колумбии, цену, определенную общим согласием. Платиновая руда вывозилась прежде в значительном количестве из этой страны, пока правительство ее не ограничило этого сбыта строго стеснительными мерами. Следствием этого было падение цен на платину в самой Колумбии, а вместе с этим – ограничение добычи ее, и в окончательном результате – возвышение цен на нее в Европе, которые могут опять упасть с открытием платиновых приисков на Урале. Но из этого видно, что новое колебание цен этого металла может быть опять вызвано каким-нибудь обстоятельством, вследствие которого жители Колумбии приступили бы опять к разработке оставленных ими приисков. Главными, однако, виновниками, почему колумбийская платиновая монета не пошла в ход, были соседние государства, не допускавшие обращения ее у себя.
При тесном общении народов между собой в настоящее время невозможно и думать о введении местной монеты, даже в государстве таком обширном как Россия. Если так трудно определимое отношение между серебром и платиной не будет признано странами, с которыми Россия находится в торговых отношениях, то и внутри ее невозможно будет укрепить за ней неизменную, постоянную цену.
Предполагая, что по сделанному примерному расчету вся добыча платины будет простираться до ста пудов ежегодно, то, при оценке марки платины в 70 талеров, она доставит России только 489 000 талеров. Стоит ли, спрашивает Гумбольдт, подвергать монетную систему России возможности колебания ради такой незначительной прибыли, которую можно бы получить через введение платиновой монеты?
Затруднение ввести новый металл в употребление как монету заключается не столько в необходимости победить привычки народов, сколько в том обстоятельстве, что золото и серебро находят весьма обширное употребление и помимо монеты. Так, по исчислению префекта Парижа, золотых и серебряных дел мастера перерабатывают в одной Франции в конце 20-х гг. не менее 2 300 килограммов золота, 62 300 кило серебра, так что, по примерному исчислению Гумбольдта, в целой Европе количество золота, обращаемого ежегодно в изделия и предметы роскоши, равнялось не менее 9 200, а серебра – 250 000 кило, что вместе представляло ценность 87 миллионов франков.
Принимая добычу американских, европейских и сибирских рудников в 870 000 кило серебра (ценой в 193 миллиона франков) и 17 300 кило золота (ценностью в 59 Ѕ миллионов) и предполагая расчет Неккера, по которому количество вновь обращаемых в изделия драгоценных металлов равняется половине всей массы их, уже существующей в изделиях, Гумбольдт высчитывал, что золотых и серебряных дел мастера в Европе употребляют на свои изделия в виде нового материала для них почти 1/5 всего золота и серебра, добываемого ежегодно в американских, европейских и сибирских рудниках (ценностью более 44 миллионов франков).
Как незначительно, сравнительно с этими металлами, с упроченным уже употреблением, употребление и спрос невзрачной, холодной по цвету платины. Несмотря на многие неоцененные и ничем незаменимые качества, она никогда, по мнению Гумбольдта, не сделается предметом моды или всеобщего употребления. Это ограниченное употребление ее и есть одна из важнейших причин, почему цены ее колеблются на 30 и даже на 40% даже в то время, когда на европейском рынке платина является только в ограниченном количестве. Поэтому Гумбольдт сомневался, чтобы при столь ограниченном употреблении металла было возможно ожидать когда-либо не только установления определенной цены его, но даже колебания в довольно тесных пределах.
Предполагая даже, что вследствие более рациональной, свободной разработки золотых и серебряных приисков количество этих драгоценных металлов, значительно увеличившись, понизило бы их ценность как меновых знаков, все-таки этому понижению положены были бы пределы посредством употребления их как материала для изделий. Предела этого понижения ценности, по убеждению Гумбольдта, платина не достигнет никогда. Если добыча ее значительно усилится и она будет обращаема в монету, то, будучи исключенной из фабричной обработки, она будет играть роль, накопившись в данном государстве, тяжелых неудобных бумажных денег. Таким образом, благая цель правительства – оказать владельцам платиновых приисков пользу тем, чтобы они вместо металла получали платиновую монету – не была бы достигнута.
Русская платина окажет, конечно, влияние на ценность платины вообще на мировом рынке, но она не может существенно ее определить, а тем менее господствовать. Определение ее будет зависеть от спроса и предложения. Поэтому, насколько торговцы будут иметь возможность делать в России уплаты платиновой монетой, настолько отношение этих уплат будет определять цену платины на рынке. Но чуть только спрос уменьшится, немедленно последует за сим и падение цены, по которой новый металл был пущен в России в обращение.
К этому Гумбольдт присовокуплял, что, по его мнению, величина монеты в рубль с номинальной ценой в 5 82/100 сер. руб. слишком значительна, тяжела и для торговли неудобна. Чеканка же более мелкой платиновой монеты, ценностью более соответствующей монете, находящейся уже в обращении, имела бы то неудобство, что по незначительной величине своей могла бы легко утрачиваться. Словом, Гумбольдт не советовал русскому правительству вводить платиновую монету, как не советовал этого и прежде испанскому.
Чтобы, однако, воспользоваться производительно этим даром природы и оживить несколько этот вид горной промышленности, он предлагал чеканить из платины ордена, предназначая их в замену перстней, табакерок и т. п. подарков, на которые, по европейским понятиям, русские государи так щедры. В конце этого письма (от 19 ноября н. с. 1827 г.) Гумбольдт извиняется, что письмо писано не его рукой, так как почерк его сделался очень нечеток вследствие ревматизма в руке, полученного им в лесах Верхнего Ориноко, где он в течение нескольких месяцев на знал другого ложа как гниющие листья. Не желая утруждать графа Канкрина, он поручил перебелить письмо свое, заключая его желанием иметь возможность лично с ним познакомиться, если ему суждено будет исполнять давнишнее свое намерение – посетить Урал, Байкал и, прибавлял в то время Гумбольдт, вероятно, в непродолжительном времени русский Арарат.
Карта русской экспедиции Гумбольдта (по изд. Alexander von Humboldt. Reise durchs Baltikum nach Russland und Sibirien. Lenningen, Edition Erdmann, 2004)
Чтобы не прерывать нити переговоров между Гумбольдтом и графом Канкриным насчет введения в России платиновой монеты, мы окончим здесь изложение их, несмотря на то, что они длились одновременно и параллельно с другими вопросами, гораздо более важными по своим последствиям, чем настоящий. Граф Канкрин не отступал от своей идеи. В ответе (от 8/20 декабря) он старается ослабить силу вышеприведенных доводов Гумбольдта следующими соображениями:
«Я намеревался, – возражает он, – ввести в России, в виде опыта, une monnaie de luxe , и притом не вдруг наводнить ее денежный рынок, а исподволь. Притом возможная потеря в случае неудачи, не была бы значительна, так как казна добывает немного этого металла, а частным заводчикам предоставляет на их собственное благоусмотрение обращать свою платину в монету или нет».
Против возражения, что со временем платиновый капитал мог бы чересчур накопиться, от чего могли бы произойти потери, граф Канкрин замечал, что не имеет намерения принимать в казначейства платиновой монеты по определенной цене, – так как по закону принимаются в них только бумажные деньги и медь; серебро же и золото – по курсу. Последнее было бы и с платиновой монетой. Кроме того, ссылаясь на показания самого Гумбольдта, что тогдашняя добыча этого металла в Америке не превосходит 38 пудов, граф не опасался слишком большого наплыва его, если бы даже часть монеты и переливалась в изделия. Последнее обстоятельство даже желательно, так как от этого ценность монеты будет поддерживаться.
Граф Канкрин соглашался, что лаж на платиновую монету может быть значительнее нежели на золото, но от этого не произойдет больших потерь, если только пущенное в обращение количество этой монеты будет незначительно.
В особенности он настаивал на желании заводовладельцев чеканить платиновую монету.
Что касается возможности смешать ее с серебряной, то граф Канкрин надеялся устранить это неудобство тем, что первой будет дана величина какой-либо серебряной, с двойным против последней, весом. Притом простой народ в России едва ли имеет часто дело с монетой высокого достоинства, имея чаще всего в руках мелкие бумажки и серебро.
Превращать платину в медали граф не видел возможности потому, что число их не так значительно, чтобы израсходовать для этой цели 50-100 пудов ежегодно добываемого металла; притом самая красивая платиновая медаль не превосходит по внешнему изяществу даже медной.
В случае, если оба вышеприведенные расчета графа Канкрина оказались бы слишком высокими, то он предлагал изменить их, чтобы принять платиновую монету весом в целковый в 4 р., а весом в полтинник – в 2 р. сер. Этим было бы изменено прежде принятое основание на 3 ј к 1. Платиновая монета весом в целковый имела бы ценность 3 р. 74 к. сер., а с монетным доходом в 26 к. – 4 р.; весом в полтинник – 2 р. Золотник обошелся бы, таким образом, в 2 р. 86 Ѕ к. асс., причем монета приносила бы еще доход заводчику, или же никто из них не отдавал бы ее на монетный двор. Принимая издержки добычи 10 золотников неочищенной платины в 15 р. 8 к. асс., а издержки очистки 2 р. 40 Ѕ к. (что вместе составит 17 р. 48 Ѕ к.), заводчик получит 7 золотников чистого металла, золотник которого обойдется ему 2 р. 49 Ѕ к. Чистый доход кроме монетного дохода будет равняться 37 к. с золотника.
Впрочем этот незначительный доход не соответствует торговым ценам. По полученным из Лондона известиям, там можно продавать унцию платины в слитках по 20 шиллингов или 24 р. асс.; таким образом золотник платины стоит 3 р. 29 к. асс. Золотник же серебра стоит 23,703 к. асс., так что, на основании этого расчета, отношение платины к серебру было бы как 3,73: 1, между тем как оно было принято выше как 3 ѕ: 1, следовательно чересчур низко.
Наконец, заключает граф Канкрин, не сделав опыта, никогда нельзя будет решить, какая судьба постигнет платину как монету. Что она этого заслуживает, в этом сомневаться никто не станет.
Все доводы Гумбольдта против платиновой монеты были гласом вопиющего в пустыне. Граф Канкрин извещал его 25 апреля (7 мая) 1828 г., что указом, состоявшимся накануне, она, по воле императора Николая, вводится в обращение, причем он «поставлял себе за особое удовольствие – препроводить ему один из этих белых червонцев».
Не прошло месяца со времени отправления письма Гумбольдта от 19 ноября, как он, сам вероятно не подозревая следствий любезности, высказанной им в конце своего послания, получил (5/17 декабря) через графа Канкрина приглашение от императора Николая предпринять путешествие на восток России «в интересе науки и страны» на казенный счет. Для современного русского письмо это интересно в особенности тем, что в нем изображены пером самого графа Канкрина удобства путешествия по России, которыми и по прошествии слишком 40 лет может наслаждаться каждый странствующий по нашей территории: отсутствие самого скромного, по европейским понятиям, комфорта, прелесть возни с ямщиками и станционными смотрителями и т. п. В заключение граф успокаивает Гумбольдта уверением, что таможенным чиновникам будет предписано – не затруднять въездов его в пределы России!…
Гумбольдт, занятый окончанием издания своего громадного труда – путешествия по Америке и лекциями, которые он читал, не имел возможности отлучиться из Берлина ранее весны следующего 1829 г. Что касается денежных условий, о которых спрашивал его граф Канкрин по воле императора Николая, то Гумбольдт, принимая издержки путешествия, предлагаемые ему русским правительством, от Петербурга до Тобольска и обратно, отказывался от всякого денежного вознаграждения, выговаривая себе только одну милость, если путешествие его и советы принесут стране какую-нибудь пользу, получить в виде награды – не находящуюся в продаже – «Фауну России» Палласа ! Но принимая предложение путешествовать на казенный счет, Гумбольдт как будто старался оправдаться в этом решении.
Получив, писал он графу Канкрину, сто тысяч талеров по наследству, он сознавался, не опасаясь заслужить упрека в мотовстве, что он издержал их – для научных целей. Теперь же единственное средство его существования – 5 000 талеров, получаемых им от короля прусского, и так как он из этой суммы оказывал нередко вспомоществования молодым ученым, то понятно, что он не был бы в состоянии на собственные средства предпринять путешествие в 14 500 верст, в особенности втроем с известным химиком и минералогом Густавом Розе и слугой . Роскоши особенной он не выговаривал себе, упоминая только, что «привык к чистоте». Особенного внимания к лицу своему не просил, но был бы очень благодарен «за вежливое обращение»… Просил тоже позволения собирать минералы и горные породы, прибавляя: «не для продажи», так как он собственной коллекции не имеет, а «для музеев»: берлинского, парижского и лондонского, которым он подарил собрания, сделанные им в Америке.
С приближением срока отъезда Гумбольдта в Россию граф Канкрин обратился к нему с официальным письмом (от 18/30 января 1829 г.), в котором изъяснял, что Россия не может допустить, чтоб предпринимаемое путешествие стоило ему каких-либо денежных жертв; что, напротив, она сумеет в свое время заявить свою признательность.
Теперь же он извещал его, что
1) на путешествие из Берлина в Петербург и обратно прилагается вексель в 1 200 червонцев. По прибытии в последний город будет выдано ему для дальнейшего путешествия 10 000 рублей ассигнациями. Вероятная передержка будет возвращена по возвращении в Петербург.
2) Сделано будет распоряжение, чтоб таможня в Паланге не беспокоила ни его, ни профессора Розе.
3) Для него заказаны два экипажа: 4-местная коляска и польская бричка для инструментов и прислуги.
4) Для сопровождения будет дан ему горный чиновник, знающий один из иностранных языков , и курьер для заказа лошадей и т. п. Уплата прогонов, ямщикам на водку, починка экипажей – производится на казенный счет.
5) Выбор пути и направления путешествия предоставляется совершенно на благоусмотрение Гумбольдта. С своей стороны правительство русское желает только, чтобы путешествие это принесло пользу науке и, насколько возможно, промышленности России, в особенности же горному делу ее.
6) Начальникам губерний и всем горным правлениям будет предписано способствовать целям путешествия, отводить квартиры, в случае необходимости делать опыты – ставить в распоряжение его горных офицеров и работников.
7) Как только Гумбольдт определит свой маршрут, немедленно будут составлены указания насчет достопримечательностей мест, по которым он будет следовать.
8) Собирание минералов, горных пород и т. п. разрешается свободно, равно как предоставляется полное распоряжение ими.
Провести параллель между путешествием Гумбольдта по Америке и по России нетрудно. Неизвестный молодой человек без всякой посторонней помощи при посредстве только частных средств, удовлетворяя жажде знания и открытий, блуждал он под тропиками, в течение всего времени редко зная, где он к наступающей ночи приклонит голову, очень часто под голым небом, в соседстве дикого населения и хищных зверей, в дуплах сгнивших дерев или на допотопных лодках, скрываясь нередко от преследования невежественного чиновничества, по непониманию высших целей науки видевшего в нем опасную для опекаемой им страны личность. При каких отличных от этого положения условиях вступал он на русскую почву, мы видели выше.
20 мая Гумбольдт и его оба спутника оставили Петербург. Уже предварительно они условились разделить предстоявший им труд. Гумбольдт взял на себя наблюдения над магнетизмом, астрономическую географию и вообще взялся представить общую геогностическую и физическую картину северо-западной Азии; Густав Розе – принял на себя – результаты химического анализа добытых минералов и горных пород, равно как ведение дневника путешествия; Эренберг – занялся ботаническими и зоологическими работами.
Первые, как кажется, измерения, предпринятые Гумбольдтом на русской территории, были барометрические измерения валдайских высот, определенные им в самом возвышенном месте, в 800 футов над поверхностью моря. Белокаменная не могла не воспользоваться случаем проявить свое гостеприимство, устроив, кроме того, нечто вроде университетского парада или развода в честь генерала от науки. Впрочем эти торжества задержали нашего путешественника недолго в Москве. Через 4 дня он был уже на дороге в Казань, где его в особенности занимали развалины болгарской столицы Бряхимова (нынешнее село Болгары), и оттуда в Екатеринбург, где, равно как и в окрестностях, он посетил все сколько-нибудь замечательные заводы, обращая внимание свое не только на техническое, но и экономическое устройство их.
Положение крепостных и мастеровых не ускользнуло от его наблюдения, хотя он только слегка намекает об этом графу Канкрину. Для добычи говорит он по поводу какого-то завода, 150 000 пудов железа в течение года, ни в Англии, ни в Германии не нуждаются в нескольких тысячах работников! Впрочем, прибавляет он, и полустолетия будет недостаточно для искоренения тех вредных последствий, которые происходят от ненормального положения рабочего класса. Чего можно, спрашивает он, ожидать от труда фабричного, который в одно и то же время рубит дрова, отливает чугун, промывает золотую руду? Тут самые простые, элементарные понятия о разделении труда не находят себе применения! Не менее поразило Гумбольдта и наше лесное хозяйство, если этим именем можно назвать, даже через полвека после его поездки, наше обращение с лесом как топливом и как строительным материалом. Он приходил в ужас от опустошений лесов, пророча как следствие их и гибель железного производства в России, тем более, что все, что ему показывали как каменный уголь оказывалось – бурым углем, смешанным с марганцем.
Из ответа графа Канкрина мы видим, как он дорожил каждым указанием, которое имело целью пользу страны. Кроме технологического института, учреждением которого он гордился перед Гумбольдтом в одном из писем, писанных ему еще в Берлин, он сообщает ему в ответ на его вышеприведенные замечания, что спасти наши леса возможно только рациональным хозяйством, вследствие чего он принимает меры к увеличению лесного института. К сожалению, человек такой практический и с такими обширными по тому времени государственными взглядами, как граф Канкрин, упускал из виду еще один фактор в деятельности, как частной, так и государственной: честность и добросовестное исполнение обязанностей, без чего техническая подготовка, даже самая лучшая, не достигнет цели.
Граф Канкрин сочувствует также вполне Гумбольдту в том, что он совершенно отказался изучать политический быт жителей Урала и их историю, не потому, прибавляет он, что исследование это особенно затруднительно, а потому главным образом, что подобное изучение поселяет почти пренебрежение к человечеству, масса которого постоянно подчиняется или грубой силе, хитрости или подкупу. Открытые жалобы, заключает он, не приводят ни к какому практическому результату; лучше действовать в тиши, стараясь по возможности улучшить быт человечества.
В другом месте граф Канкрин, извещая Гумбольдта об успехах русского оружия в Турции и упоминая об интересе, с которым общество следит за ними, приходит к заключению, что разрушающее производит на человека всегда гораздо более сильное впечатление, чем созидающее. Мы знаем, заключает он, кто разрушил дельфийский храм, но имя его строителя осталось, если не ошибаемся, нам неизвестным!
Из Екатеринбурга через Нижний Тагил, Богословск, Тобольск, Барнаул, Змеиную Гору, Усть-Каменогорск, пограничный пост на китайской границе Баты (Хонимайлэ-Ху), Семипалатинск прибыл Гумбольдт в половине августа в Омск. На этом пути, посреди сильно свирепствовавшей в Барабинской степи и в окрестностях Барнаула сибирской язвы, истязаемые насекомыми, для защиты от которых пришлось надевать маски, мешавшие, в свою очередь, свободному дыханию, Гумбольдт и его спутники собрали очень богатую зоологическую, геогностическую и ботаническую коллекцию. Эренберг, приходивший в отчаяние, что берлинская флора, преследовавшая его до самого Екатеринбурга (на этом пути из 300 видов растений собственно сибирских он нашел только 40), наконец успокоился и удовлетворился сбором. Встречами не пощадили Гумбольдта даже в Омске; в казачьей школе приветствовали его на 3 языках: русском, татарском и монгольском.
Гумбольдт, посетив Петропавловск, Троицк, Миасс, Златоуст, возвратился опять в Миасс, где 2 (14) сентября 1829 г. праздновал на азиатском склоне Урала день 60 года своего рождения, в который, как он выражался в письме графу Канкрину, он искренно сожалел, что осталось столько неисполненного, а между тем подходит возраст, когда силы оставляют человека. Он благодарил графа за доставление ему возможности назвать, однако, этот год самым важным в его жизни, так как именно теперь та масса идей, собранных им на таком громадном пространстве во время предшествовавших путешествий сосредоточилась как будто в одном фокусе. В день этот, отпразднованный миясскими и златоустовскими горными чиновниками, поднесена была последними Гумбольдту, мирному труженику науки, дамасская сабля! Важным событием в горнозаводском хозяйстве было открытие им на Урале олова. Называя хребет этот настоящим Dorado , он предсказывал открытие на нем и алмазов, заключая это из поразительного сходства геогностического строения Урала с Бразилией. С другой стороны он указывал на постоянную утрату 27% серебра на барнаульском заводе; так, в течение 3 только лет, с 1826 по 1829 гг., вместо 3 743 пудов, которые заключались в добытой руде, выплавлено было только 2 726 пудов чистого серебра. В некоторых заводах потеря эта доходит даже до 50%!
На пути своем к Астрахани, – Гумбольдт выражается, что он не может умереть, не видавши Каспийского моря, – путешественники посетили Верхнеуральск, Орск, Оренбург, Илецкую защиту. В одном из двух последних городов (из письма не видно, в котором именно), Гумбольдт встретил бедного казака, Ивана Иванова сына Карина, приобретшего, конечно, не без больших затруднений, сочинения Кювье, Латрейля и др., и, что всего интереснее, правильно определившего растения и насекомых своей степи .
В Астрахани неизбежные представления всех офицеров гарнизона и депутаций от купцов: армянских, бухарских, узбекских, персидских, индийских, татарско-туркменских и даже калмыцких. Прекрасный случай изучать этнографию! После 6-дневного изучения северных берегов Каспийского моря путешественники наши через Сарепту, Новохопёрск, Воронеж, Тулу прибыли 1 (13) ноября в Петербург, сделавши в течение 23 недель 14 500 верст, в том числе водой более 690, и кроме того на Каспийском море 100 верст .
Возвратившись 28 декабря 1829 г. в Берлин, Гумбольдт приступил к научной разработке собранных им сокровищ. Занятия эти требовали, однако, частых и личных сношений с французскими учеными, с которыми он был связан многолетним пребыванием в Париже. Это обстоятельство, а также дипломатическое поручение, возложенное на него Фридрихом Вильгельмом III в сентябре 1830 г. было причиной его поездки во Францию, из которой он, однако, возвратился весной 1831 г. Выбор Гумбольдта для дипломатической миссии может показаться странным, но он находит свое оправдание в том, что он был persona grata во Франции, которая привыкла считать его своим, несмотря на его немецкое происхождение. Поэтому, в виду щекотливых политических вопросов, возникавших в дипломатической сфере вследствие польского мятежа и ставивших Пруссию в затруднительное положение, выбор человека, хотя и без дипломатического прошедшего и не искушенного в политике высшей школы, находил оправдание и даже не остался без благоприятных последствий.
После этого возвращения кроме ученых занятий Гумбольдт посвящал все свое свободное время общению с братом Вильгельмом, дни которого после смерти жены последнего были сочтены, а после кончины его (8 апреля 1835 г.), он, по желанию покойного, приступил к изданию его трудов, между которыми впервые появилось исследование о языке кави, для которого Александр собрал значительную часть материалов. Плодом трудов Александра Гумбольдта в этот период его деятельности были: Fragments de g?ologie et de climatologie asiatiques , 2 vol. ; «Центральная Азия: Исследования о горных цепях и сравнительной климатологии», 3 vol. Кроме этого целый ряд статей, помещенных в мемуарах парижской академии и «летописях» Поггендорфа, касающихся разнообразнейших предметов естествознания, перечисление заглавий которых заняло бы целые страницы. В новом (3-м) издании его «Видов природы » прибавлено было несколько глав, заключавших новейшие исследования и главнейшие результаты его путешествия по России. К этой же эпохе жизни Гумбольдта относится создание «Космоса» , возникшего, однако, в первоначальной форме из лекций, читанных им в 1827-28 гг. в Берлине. Труд этот, как известно, представляет сводный камень современных ему естественно-исторических сведений; не заключая новых, дотоле неизвестных данных, он излагает в общих чертах все, что было добыто наукой до половины XIX в. Хотя он не лишен в некотором (хорошем, однако) смысле компиляторского характера, но мы не должны упускать из виду, что главная цель Гумбольдта состояла именно в том, чтобы свести в одно целое – по-видимому разрозненное, и показать между ними общую связь. Кроме Гумбольдта никому подобная задача не была по плечу и никто кроме него не дерзнул бы предпринять ее, так как никто кроме него не способствовал более собственной деятельностью прогрессу естествоведения. По всем отраслям его, за исключением только астрономии, он выступал в разное время самостоятельным исследователем и даже творцом некоторых частей его. «Виды природы » и «Космос» доступны русским читателям из переводов.
При том движении, которое охватило естественные науки в последнее время, всякое сочинение по ним недолговечно. Новые факты, новые исследования постоянно видоизменяют их. Этой общей судьбы прогресса не избежит, конечно, и «Космос» . Многое в нем и теперь, через четверть столетия после его появления, уже устарело, но несмотря на это творение это сохранит на вечные времена подобающее ему значение как грань, как межевой столб естествознания, показывающий, до каких пределов оно дошло к половине XIX столетия и какие успехи оно сделало с того времени. В этом смысле за «Космосом» упрочено бессмертие и Гумбольдт воздвиг в нем литературный памятник, которым вправе гордиться Германия.
Метеорологические труды Гумбольдта в последнем периоде его деятельности, изложенные в Fragments asiatiques и в 3 томе его Asie centrale , сосредоточиваются на содержании водяных паров и теплоты воздуха. Мы видели прежде, что смотря по теплоте воздуха изменяется и количество водяных паров в известном пространстве и оно может быть определено по своей действительной величине (абсолютная сырость), но можно также сравнивать найденное количество воды с тем, которое могло бы заключаться в воздухе, не переходя в капельно-жидкое состояние при данной температуре (относительная сырость). Гумбольдт отметил 5 августа 1829 г. в час пополудни в степи у станицы Платовской самую низкую относительную влажность – (16/100), до того времени известную. Влажность воздуха на востоке Европы уменьшается по мере удаления с запада на восток; таким образом, между тем как в Москве ежегодно дождь падает в продолжение 205 дней, в Казани число это уменьшается на 90 дней, а в Иркутске падает до 57.
Выше были указаны найденные Гумбольдтом обстоятельства, влияющие на высоту средней температуры Европы и сглаживающие крайности ее. В Азии факторы эти не существуют: материк этой части света подвигается гораздо выше к северу, до 75°; северный берег его соприкасается к зимним пределам полярного льда и даже летний предел последнего отодвигается от него только незначительно и притом на весьма непродолжительное время. Север Азии не защищен от северных ветров горами; между тем как к югу Европы мы видим громадную площадь тропической Африки, на юге Азии встречаем только незначительное количество сравнительно небольших островов и огромное протяжение воды, как известно, далеко не так нагревающейся, как материк. Наконец, Азия представляет сплошную массу земли, внутри значительно возвышающуюся, не расчлененную как Европа и притом на западе отрезанную от океана. Последствием этих условий являются: понижение температуры, уклонение к югу изотермических линий, резко определенный континентальный климат, т. е. значительное различие между теплотой отдельных времен года.
Гумбольдт свидетельствует, что он нигде не встречал такого великолепного винограда, как в Астрахани (при средней годичной температуре в 10,2°), но между тем в Астрахани и даже гораздо южнее, у устья Терека, следовательно под тем же градусом широты, как Авиньон и Римини, стоградусный термометр падает на 25-30° ниже нуля, так что закапывание винограда в землю на зиму является неотложной необходимостью. То же самое обстоятельство мешает виноделию и в Америке севернее 38° широты.
Не имея возможности следить за многочисленными определениями температуры разных местностей, сделанными Гумбольдтом, и выведенными из них сравнениями и климатическими особенностями Азии, мы остановимся на минуту на исследованиях его о причинах искривлений кривых температуры. В ту пору, когда Гумбольдт публиковал упомянутое в предыдущей статье исследование о изотермах, он принужден был проводить эти линии в тех местах, где наблюдения не существовали, по направлениям произвольным, соединяя две крайние точки, для которых наблюдения были сделаны, а для промежуточных между ними не существовали, – линией, соединявшей первые; но о них нельзя было сказать, соответствуют ли они действительности. С тех пор ученые, сознавая всю необыкновенную важность Гумбольдтовых наблюдений и следуя по пути, при разработке их указанному, старались каждый в своей местности многочисленными наблюдениями дополнить и исправить первые изотермы Гумбольдта. Эти отдельные наблюдения накопились в таком количестве, что Гумбольдт не только имел возможность исправить неопределенность своих первых изотерм, но он даже обратился к исследованию причин кривизны этих линий. Кроме исследований по этому предмету, помещенных в монографии, упомянутой нами прежде (в статье о теплоте); они были дополнены и значительно развиты в третьем томе Asie centrale и в Fragments asiatiques .
Принимая за исходный пункт состояние земной поверхности, при котором линии одинаковой температуры, – изотермы ли это, изотеры или изохимены – направляются параллельно экватору, получим для отдельных точек температуры, которые, по крайней мере при настоящем состоянии температуры внутри земного шара, совершенно зависят от астрономического положения последнего и отношения его к солнцу. Мы получим так называемый Мэраном солярный или солнечный климат. Но на деле существует множество посторонних влияний, изменяющих его и обусловливающих настоящий климат. Поэтому, если мы желаем a priori определить последний, нам необходимо исследовать все эти влияния, так сказать, взвесить их в их взаимном между собой отношении. Конечно, совершенно верное, безошибочное решение этого вопроса едва ли когда будет вполне возможно, но то, что возможно достигнуть при настоящих средствах, было добыто стараниями и трудами Гумбольдта.
Обстоятельства, возвышающие температуру, т. е. приближающие кривую температуры к полюсу, суть в умеренном поясе: близость западного берега, условия, способствующие образованию полуостровов и озер; господство ветров, направляющихся с юга или с запада; цепи гор, защищающих местность от ветров, дующих из стран более холодных; редкость болот; ясное небо в течение лета; близость морского течения, приносящего воду более теплую, чем вода окружающих морей.
Обстоятельства, охлаждающие температуру, следовательно изгибающие изотермы к экватору, суть: возвышение места над поверхностью моря при отсутствии обширных плоских возвышенностей; недостаток заливов в очертании страны, простирающейся к полюсу до пределов вечных льдов, или страны, представляющей между своими меридианами у экватора море и совершенное отсутствие материка; цепи гор, заслоняющих своим направлением доступ теплых ветров; близость открыто стоящих гор, по сторонам которых ветры в течение ночи, так сказать, скользят по ним; большие леса; присутствие болот, образующих до самой середины лета небольшие подземные глетчеры (ледники); пасмурное летом небо, мешающее действию солнечных лучей на поверхность земли; ясное небо зимой, способствующее лучеиспусканию теплорода.
Из изложенного видно, что в климате Европы присутствуют почти все согревающие условия, между тем как в климате Азии видим противоположное; поэтому в последней изотермы должны значительно искривляться к экватору, что и подтверждается наблюдением.
Затем Гумбольдт переходит к рассмотрению отдельных влияний из числа указанных выше. Приступая к изучению отношений между материком и водами и исследуя влияние больших масс последних, он нашел, что вследствие гладкой поверхности и правильности формы замечается и однообразие солнечного влияния, отчего и кривые теплоты на больших морях только немного уклоняются от своего нормального направления, т. е. направления параллельного экватору; хотя совершенной правильности в этом отношении не замечается. Она несколько нарушается морскими течениями, в свою очередь отчасти зависящими от очертаний берегов. Лучи солнца, как известно, проникают отчасти в воду. Падая на нее, часть их нагревает поверхность ее, другая же часть их, ослабевшая при этом уже от потерянного, нагревает нижние слои ее. Иное явление мы наблюдаем на материке: здесь составные части его не пропускают солнечных лучей, которые сосредоточиваются таким образом на поверхности земли, возвышая этим температуру местности. Рука об руку с этим возвышением ее днем идет более значительное охлаждение в продолжение ночи и в течение зимы. Из этого следует, что колебание температуры денное и годичное должно быть гораздо значительнее на материке, нежели на воде. Влияние температурных условий воды на материк должно быть тем сильнее, чем значительнее протяжение разграничительной линии между обоими элементами в сравнении с массой материка. Нам из физики известно, что всякое влияние в природе сильнее у своего источника, ослабевая по мере удаления от него. Применяя это правило к настоящему вопросу, мы убеждаемся, что если материк представляет такую форму, что ни одна точка его не находится в очень значительном расстоянии от берегов, то указанное выше влияние воды проявляется на нем гораздо сильнее нежели на сплошно образованном материке, средина которого лежит на значительном расстоянии от моря. Поэтому чем более страна представляется разбитой вдающимися в нее заливами, чем более она удаляется от формы круга, представляющего, как известно, при одинаковой плоскости самую малую периферию, другими словами, чем значительнее береговая линия страны в сравнении с ее площадью, тем сильнее отразится внутри этой страны влияние моря. Из всех частей света Европа представляется более других разбитой вдающимися в нее землями и морями. По определению Гумбольдта длина береговой линии Европы равна 3,03, Азии – 2,41, Африки – 1,35, Новой Голландии – 1,44, Южной Америки – 1,69, Северной Америки – 2,89, принимая эту линию равной единице, если бы каждая из этих частей света представляла круг. Из этого мы видим, что форма Европы уклоняется от формы круга гораздо более, чем все остальные части света, и вследствие этого влияние моря на материках должно быть здесь гораздо значительнее. В чем оно состоит? Мы знаем из ежедневного опыта, что холодное тело, находясь возле теплого, охлаждает последнее, между тем как теплое, помещенное возле холодного, нагревает его. Так как летом море холоднее материка, зимою же – теплее его, то ясно, что оно будет летом охлаждать материк, а зимой согревать его; другими словами – оно будет сглаживать крайности времен года, и мы получим отличия между континентальным и береговым климатом. Европа отличается по преимуществу первым; Азия – по крайней мере северная часть ее – последним.
Сравнивая многочисленные наблюдения температуры между поворотными кругами, Гумбольдт нашел, что между ними средняя температура воздуха над твердой землей 2,2° выше температуры над морем. Если этот нагретый в тропических местностях воздух направляется в более высокие широты, то он необходимо должен там оказывать и более сильное действие. Но материки распределены как на земном шаре вообще, так и под тропиками, очень неравномерно. Это видно из того, что если мы предположим, что между тропиками площадь материков, не занятых водой, равна 1000 частям, то из них 461 часть придется на Африку, 301 часть на Америку, 124 ч. на Новую Голландию и Индийский архипелаг и 114 на Азию. Таким образом на Америку и Африку вместе приходится 762 части, заключенных между 132 ѕ градусами долготы, между тем как остальные 227 ј градусов заключают только 238 частей. Поэтому-то умеренный пояс, получая при посредстве ветров (между которыми южные ветры оказываются господствующими) воздух из тропических местностей, должен быть всего теплее там, где на долю его приходится maximum тропического материка. Эта более других частей умеренного пояса привилегированная и есть – западная часть древнего мира.
Гумбольдт весьма тщательно исследовал влияние почвы на температуру. Из физики известно, что теплород переходит из одного тела в другое, находящееся с ним в соприкосновении таким образом, что температура более холодного увеличивается, а более теплого уменьшается до тех пор, пока различие в теплоте обоих не сгладится. Этот обмен теплоты совершается постепенно таким образом, что все части тела, более близкие к источнику теплоты, представляют всего более высокую температуру, чем удаленные от него. Кроме этой проводимости тепла последнее сообщается другим телам еще посредством лучеиспускания; оно состоит в том, что из источника тепла последнее исходит по всем направлениям, и притом прямолинейным, нагревая все встречающиеся на этом пути предметы по мере высоты температуры самого источника. Солнце представляет для земли самый важный источник тепла; от лучей его зависит температура земного шара. Все предметы, на нем находящиеся, испускают их себя теплоту, но с другой стороны они, вследствие этого общего свойства их, и получают ее от других и так как количество испущенных лучей, другими словами, расход их уменьшается с увеличивающимся охлаждением, то пока условия остаются одинаковыми, равновесие не нарушается. Расход не превышает прихода. Пока тело расходует более тепла, чем принимает его, – оно охлаждается; но по мере охлаждения расход сокращается и вместе с ним уменьшается и потеря. Наконец расход уравновешивается с приходом. То же самое случается, когда тело нагревается вследствие усилившегося прихода; чем выше происшедшая от этого нагревания температура, тем сильнее и сильнее становится и расход ее. Отношение различных тел к лучам солнечным тоже не одинаково. Точно так, как есть тела, пропускающие через себя лучи света (тела прозрачные), так с другой стороны в природе видим тела, пропускающие через себя лучи теплорода, так называемые теплопрозначные тела.
Из книги Воейков автора Тимашев АПервые труды о климате России Начало наблюдений за климатом в России относится еще ко второй половине XVII века, когда десятки «звездозаконников» следили за движением небесных светил и облаков, наблюдали за скоростью ветра, выпаданием осадков, грозами, описывали
Из книги Святая Анна автора Филимонова Л. В. Из книги 100 великих политиков автора Соколов Борис ВадимовичАлександр I, император России (1777–1825) Император Александр I, при котором Российская империя достигла своего наивысшего могущества, родился 23 декабря 1777 года в Петербурге. Он был старшим сыном императора Павла I и великой княгини Марии Федоровны. Образование его во многом
Из книги В защиту имени отца Александра Меня (сборник статей) автора Василенко Леонид ИвановичАлександр II Освободитель, император России (1818–1881) Император Александр II, сумевший провести отмену крепостного права и другие значительные реформы в России и ставший первым русским царем, убитым террористами, родился 29 апреля 1818 года в Москве. Он был сыном императора
Из книги Вожделенное отечество автора Ерохин Владимир ПетровичАлександр III Миротворец, император России (1845–1894) Император Александр III стал единственным российским монархом, при котором Россия не вела войн, за что и получил прозвище «Миротворец». Он родился 10 марта 1845 года в Царском Селе. Александр был вторым сыном императора
Из книги Бетанкур автора Кузнецов Дмитрий ИвановичВладимир Ерохин Герой России Александр Мень Герой смеет то, чего не смел никто.Есть понятие культурного героя - такого, как Прометей, принесший людям огонь с небес.«Огонь пришел Янизвесть с небес на землю»....Мы вышли из бассейна, и я сказал Павлу Виноградову, что уезжаю в
Из книги Андрей Первозванный - апостол для Запада и Востока автора Коллектив авторовГЕРОЙ РОССИИ АЛЕКСАНДР МЕНЬ Герой смеет то, чего не смел никто. Есть понятие культурного героя - такого, как Прометей, принёсший людям огонь с небес."Огонь пришёл Я низвесть с небес на землю"....Мы вышли из бассейна, и я сказал Павлу Виноградову, что уезжаю в Харьков на
Из книги Александр фон Гумбольдт. Вестник Европы автора Филиппов-Чехов АлександрАЛЕКСАНДР ФОН ГУМБОЛЬДТ В начале января 1799 года мастерские Королевского кабинета машин были срочно переоборудованы под изготовление деталей для телеграфа. За год отсутствия Бетанкура в Мадриде многие помещения в Буэн-Ретиро были заняты, и их спешно пришлось
Из книги Второе открытие Америки автора Гумбольдт Александр фонАлександр Берташ. Андреевские храмы в России и Украине Крым и Причерноморье Особое почитание св. апостола Андрея, первокрестителя Руси, выражалось в посвящении ему множества храмов, становившихся местами народного паломничества. Конечно, св. Андрею было посвящено
Из книги Гоголь автора Соколов Борис ВадимовичА. Соколинский Александр фон Гумбольдт
Из книги Шеренга великих путешественников автора Миллер ЯнМ. А. Энгельгардт. Александр Гумбольдт В ряду громких имен нашего столетия имя Александра Гумбольдта пользуется едва ли не наибольшею славой. Кто не слыхал о нем даже из людей очень мало знакомых с наукой, кто не соединяет с этим именем представления о мудрости, славе и
Из книги Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914–1920 гг. Книга 1. автора Михайловский Георгий НиколаевичБУХАРЕВ Александр Матвеевич (1824–1871), в монашестве отец Феодор, архимандрит, ординарный профессор Московской духовной академии в 1854–1863 гг. по кафедре Священного писания. Книга Б. «Три письма к Гоголю, писанные в 1848 году» (1861) была подвергнута критике московским
Из книги автораАлександр Фридрих Вильгельм Гумбольдт (1769–1859) Экспедиция Лаперуза открыла много удобных морских путей на Тихом океане. Путешественник вел подробный судовой журнал, содержащий множество ценных материалов (4 тома).Гумбольдт родился в Берлине, обучался на нескольких
Из книги автораПоследние проекты «приобретений» России Другая область, куда направил свою энергию Покровский, было точное установление того баланса выгод, которые приобретала Россия в случае победы союзников. У нас посмеивались над Покровским, говоря, что он подходит к внешней
Гумбольдт Александр (1769-1859 гг.)
Немецкий естествоиспытатель, географ и путешественник. Родился в дворянской семье в Германии. Детство ученого прошло в родовом замке с поэтичным названием Тегель. Далее последовала учеба в лучших университетах Германии - Франкфурте, Геттинген, Берлине и во Фрейбергской горной академии. В1799 г Гумбольдт прибывает в Мадрид, где встречается с министром иностранных дел Испании и самим испанским королем. Итог этой аудиенции для Гумбольдта был просто сказочным подарком: король разрешил провести любые исследования в испанских владениях в Новом Свете без каких-либо ограничений и самое главное - без встречных обязательств со стороны самого путешественника.
Из Испании местным властям были разосланы предписания всячески помогать экспедиции Гумбольдта. «Никогда еще испанское правительство не давало путешественнику такой неограниченной свободы», - писал об этом сам Гумбольдт. Вскоре он на корабле, носящем символическое название «Писарро», отправился к берегам Южной Америки, где и провел почти 5 лет, занимаясь научной работой - «физика мира, строение земного шара, анализ воздуха, физиология растений и животных, морских течений» и многое другое.
Гумбольдт проследовал и по части древних индейских маршрутов - на пироге из Апуре, потом от Ориноко до Ангостуры, ночуя в зарослях среди диких животных. Но особенно его поразили памятники цивилизации инков, их полные тайны заброшенные города и дороги. По этим инкским дорогам он проделал часть своего длинного пути. В мировой истории навечно осталась фраза, сказанная Александром Гумбольдтом: «Эти дороги инков - самое выдающееся творение человека за всю его длинную историю».
После своего триумфального возвращения из Латинской Америки прославленный ученый 20 лет обрабатывал и записывал свои наблюдения, ставшие самым фундаментальным трудом по изучению Южной Америки в XIX веке. Эти 30 огромных томов вышли в свет в 1807-1834 гг. под названием «Путешествие в равноденственные области Нового Света». Впервые за всю историю Южная Америка была описана так подробно.
Гумбольдт прожил еще полвека и в конце жизни издал фундаментальный пятитомный труд «Космос», в котором написал о старинных картах Америки, о тех причинах, которые привели к открытию Америки и об истории первых экспедиций. Эти уникальные материалы до сих используются во многих научных статьях. В1829 г. А. Гумбольдт совершил путешествие по Евразии. Он посетил рудники и заводы Алтая, совершил восхождение в горы, вел наблюдения за магнетизмом, общие
геологические и географические исследования По итогам своего путешествия ученым был представлен отчет, где он подробно описал свое пребывание на Алтае и отметил необходимость освоения ресурсов региона. Работы А. Гумбольдта оказали большое влияние на развитие естествознания, на взгляды Ч. Дарвина, Н. Северцова, К. Рулье, В. Докучаева, В. Вернадского. Он является одним из основоположников современной географии растений, геофизики, гидрографии.
Имя А. Гумбольдта значится в рядах первых исследователей Алтая, а его идеи находят отражение в результатах современных исследований.
Александр Гумбольдт — немецкий естествоиспытатель, географ и путешественник, иностранный почетный член Петербургской АН (1818).
Гумбольдт исследовал природу различных стран Европы, Центральную и Южную Америки («Путешествие в равноденственные области Нового Света», 1807-34), Урала, Сибири. Один из основателей географии растений и учения о жизненных формах
Александр Гумбольдт - о босновал идею вертикальной зональности, заложил основы общего землеведения, климатологии. Его произведения оказали большое влияние на развитие эволюционных идей и сравнительного метода в естествознании.Фридрих-Генрих-Александр Гумбольдт родился 14 сентября 1769 года в Берлине. Детство вместе со старшим братом Вильгельмом он провел в Тегеле. Условия, при которых они росли и воспитывались, были как нельзя более благоприятны для развития. Оба мальчика получили домашнее воспитание.
Александру наука давалась туго. Память у него была хорошая, но быстротой соображения он не отличался и далеко отставал в этом отношении от Вильгельма, который легко и быстро схватывал всякий предмет.
В 1783 братья вместе со своим воспитателем переселились в Берлин. Требовалось расширить их образование, для чего были приглашены различные ученые. Частные лекции и жизнь в Берлине продолжались до 1787, когда оба брата отправились во Франкфурт-на-Одере для поступления в тамошний университет. Вильгельм поступил на юридический факультет, а Александр — на камеральный.
Александр Гумбольдт оставался во Франкфуртском университете только год. Затем около года провел в Берлине, изучая технологию, греческий язык и ботанику. Занятия Александра имели энциклопедический характер. Классическая литература, история, естествознание, математика интересовали его в одинаковой степени. В Геттингенском университете Гумбольдт оставался до 1790. Потом начались его самостоятельные занятия.
В марте 1790 Александр предпринял путешествие вместе с Форстером из Майнца
в Голландию по Рейну, а оттуда — в Англию и Францию. Желание поближе познакомиться с геологией и слава Фрейбергской академии увлекли его во Фрейберг, куда он отправился в 1791. Здесь читал геологию глава школы нептунистов Вернер .После того как Александр Гумбольдт оставил Фрейберг, окончились учебные годы, так как с 1792 года началась служебная деятельность
Гумбольдта . Способности Александра теперь обнаружились в полном блеске. Он обладал обширными и разносторонними знаниями, владел несколькими языками, напечатал ряд самостоятельных исследований по геологии, ботанике и физиологии и обдумывал планы будущих путешествий.Весной 1792 Александр Гумбольдт получил место асессора департамента горных дел в Берлине, а в августе был назначен обер-бергмейстером (начальником горного дела) в Ансбахе и Байрейте, с жалованьем в 400 талеров. Занятия, связанные с этой должностью, вполне совпадали с желаниями Гумбольдта, глубоко интересовавшегося минералогией и геологией. Постоянные разъезды, которых требовала его должность, имели значение как подготовка к будущим путешествиям.
Крупнейшей работой этого периода были обширные исследования с электричеством над животными, предпринятые Гумбольдтом после ознакомления его с открытием Гальвани. Результатом этих исследований явилось двухтомное сочинение «Опыты над раздраженными мускульными и нервными волокнами», напечатанное только в 1797—1799 годах. Часть этих опытов была им произведена над собственным телом при содействии доктора Шаллерна: спина Гумбольдта служила объектом исследования, на ней специально делались раны и затем они гальванизировались различными способами. Шаллерн наблюдал за результатами, так как Гумбольдт, понятно, мог только ощущать их.
Зиму 1797-1798 он провел в Зальцбурге, занимаясь геологическими и метеорологическими исследованиями.
В 1799
Александр Гумбольдт отправляется в длительное путешествие по Южной Америке и Мексике. После почти пятилетнего пребывания в Америке, 3 августа 1804 Гумбольдт высадился в Бордо. Результаты путешествия были впечатляющими. До Гумбольдта только один пункт внутри Южной Америки — Кито, был точно определен астрономически, геологическое строение ее было вовсе неизвестноАлександр Гумбольдт определил широту и долготу многих пунктов, произвел около 700 гипсометрических измерений (измерение высот), то есть создал географию и орографию местности, исследовал ее геологию, собрал данные о климате страны и уяснил его отличительные черты. Ему
удалось собрать огромные ботанические, зоологические коллекции — одних около четырех тысяч видов растений , в том числе тысячу восемьсот новых для науки.Было доказано соединение систем Амазонки и Ориноко, исправлены и пополнены карты течения обеих рек, определено направление некоторых горных цепей и открыты новые, дотоле неизвестные, уяснено распределение гор и низменностей, нанесено на карту морское течение вдоль западных берегов Америки, названное Гумбольдтовым. Не оставлены без внимания и этнография, археология, история, языки, политическое состояние стран: по всем предметам собран богатейший материал, разработанный впоследствии частью Гумбольдтом, частью сотрудниками.
Гумбольдт решил остаться в Париже для изучения и издания собранных им материалов. Издание «Американского путешествия» потребовало многих лет и сотрудничества многих ученых. Гумбольдт взял на себя главным образом общие выводы, сотрудники обрабатывали фактический материал. Первый том вышел в 1807, последний — в 1833. Все издание состоит из 30 томов, содержит 1425 таблиц.
В 1805 Александр Гумбольдт отправился в Италию, к брату. В 1806-1807 он жил в Берлине, а затем попросил прусского короля позволить ему жить в Париже и получил разрешение. После этого он прожил во Франции почти двадцать лет (1809-1827), уезжая из нее лишь изредка и ненадолго.
Пребывание в «столице мира» было посвящено почти исключительно работе. Гумбольдт вставал около 7 часов утра, в 8 отправлялся к своему другу Ф. Араго или в институт, где работал до 11—12 часов, затем завтракал на скорую руку и снова принимался за работу. Около семи вечера ученый обедал, после обеда посещал друзей и салоны. Лишь около полуночи возвращался домой и опять работал до двух. Таким образом, для сна оставалось 4-5 часов в сутки. «Периодический сон считается устарелым предрассудком в семье Гумбольдтов», — говаривал он, шутя. Такой деятельный образ жизни он вел до самой смерти и, что всего удивительнее, оставался всегда здоровым и сильным физически и умственно.Этот период его деятельности можно назвать периодом открытий, последующие годы жизни были посвящены уже главным образом продолжению и развитию ранее сделанных исследований.
Работы Александра Гумбольдта представляют столь обширную энциклопедию естествознания, все они связаны в одно целое идеей физического мироописания. Еще во время службы обер-бергмейстером Гумбольдт начал исследования химического состава воздуха. Позднее они были продолжены вместе с Гей-Люссаком и привели к следующим результатам: состав атмосферы вообще остается постоянным, количество кислорода в воздухе равняется двадцати одному проценту, воздух не содержит заметной примеси водорода. Это было первое точное исследование атмосферы, и позднее его работы подтвердили в существенных чертах эти данные.Целый ряд исследований Александр Гумбольдт посвятил температуре воздуха. Для того чтобы открыть причины различия температуры, необходимо было иметь картину распределения тепла на земном шаре и метод для дальнейшей разработки этой картины. Эту двойную задачу исполнил Гумбольдт, установив так называемые изотермы — линии, связывающие места с одинаковой средней температурой в течение известного периода времени. Работа об изотермах послужила основанием сравнительной климатологии, и Гумбольдт может считаться творцом этой сложнейшей и труднейшей отрасли естествознания.
Распределение растений на земном шаре находится в такой строгой зависимости от распределения тепла и других климатических условий, что, только имея картину климатов, можно подумать об установлении растительных областей. До Александра Гумбольдта ботанической географии как науки не существовало. Работы Гумбольдта создали эту науку, определили содержание уже существовавшего термина.
В основу ботанической географии Гумбольдт положил климатический принцип. Он указал аналогию между постепенным изменением растительности от экватора к полюсу и от подошвы гор к вершине Ученый охарактеризовал растительные пояса, чередующиеся по мере подъема на вершину горы или при переходе от экватора в северные широты, сделал первую попытку разделения земного шара на ботанические области. Гумбольдт открыл относительные изменения в составе флоры, преобладании тех или других растений параллельно климатическим условиям.
Принцип, установленный Гумбольдтом, остается руководящим принципом этой науки, и, хотя сочинения его устарели, за ним навсегда останется слава основателя ботанической географии.
Несколько важных открытий он совершил, проводя исследования земного магнетизма. Александр Гумбольдт первый фактически доказал, что напряженность земного магнетизма изменяется в различных широтах, уменьшаясь от полюсов к экватору. Ему же принадлежит открытие внезапных возмущений магнитной стрелки («магнитные бури»), происходящих, как показали позднейшие исследования, одновременно в различных точках земного шара под влиянием неразгаданных еще причин. Далее, им было открыто вторичное отклонение магнитной стрелки в течение суток. Стрелка не остается неподвижной, а перемещается сначала в одном направлении, потом в противоположном. Гумбольдт показал, что это явление повторяется дважды в течение суток. Он же показал, что магнитный экватор (линия, соединяющая пункты, где магнитная стрелка стоит горизонтально) не совпадает с астрономическим.В работе, предпринятой вместе с Био, Александр Гумбольдт пытался определить магнитный экватор, но недостаток данных заставил авторов предположить здесь гораздо большую правильность, чем существующая в действительности.
В начале 19-го столетия геология еще только начинала свое становление. Явившись в начале своей деятельности сторонником Вернера, Гумбольдт впоследствии сделался одним из главных двигателей плутонической теории. Гумбольдт оказал содействие ее торжеству, главным образом, своими исследованиями о вулканах.
Многочисленные и разнообразные научные работы не мешали Гумбольдту интересоваться политикой, придворными новостями и даже, попросту говоря, сплетнями и пустячками, известными под названием «новостей дня». В салонах он блистал не только ученостью, красноречием и остроумием, но и знанием анекдотов и мелочей, занимавших общество.
Прусский король Фридрих-Вильгельм III был лично расположен к Гумбольдту, любил его беседу и дорожил его обществом. В 1826 он пригласил ученого переселиться в Берлин.
В первый же год жизни в Берлине Гумбольдт прочел ряд публичных лекций «о физическом мироописании». Лекции привлекли множество слушателей. Не только берлинские жители стекались на них толпами, но и из других городов Европы приезжали любопытные послушать Гумбольдта. Король и его семейство, важнейшие сановники, придворные дамы, профессора и литераторы присутствовали тут вместе с публикой из самых разнообразных слоев общества.Чтения начались 3 ноября 1827 и закончились 26 апреля 1828. По окончании лекций особо назначенный комитет поднес Гумбольдту медаль с изображением солнца и надписью «Озаряющий весь мир яркими лучами»
Во всем мире знают этот парусник, барк "Alexander von Humboldt"
Русский император Николай I предложил ученому предпринять путешествие на Восток «в интересе науки и страны». Такое предложение как нельзя более соответствовало желаниям Гумбольдта, и он, разумеется, принял его, попросив только отсрочки на год для приведения к концу некоторых начатых работ.
12 апреля 1829 Александр Гумбольдт оставил Берлин и 1 мая прибыл в Петербург. Отсюда путешественники отправились через Москву и Владимир в Нижний Новгород. Из Нижнего ученый поплыл по Волге в Казань, оттуда — в Пермь и Екатеринбург. Здесь, собственно, начиналось настоящее путешествие. В течение нескольких недель путешественники двигались по Нижнему и Среднему Уралу, исследовали его геологию. Затем Гумбольдт отправился в Сибирь.
Последним пунктом путешествия стала Астрахань. Гумбольдт «не хотел умирать, не повидав Каспийского моря».
Из Астрахани путешественники совершили небольшую поездку по Каспийскому морю, затем отправились обратно в Петербург, куда прибыли 13 ноября 1829. Благодаря удобствам, которыми пользовались путешественники, и их научному рвению, эта экспедиция дала богатые результаты. Два года ученый обрабатывал результаты экспедиции в Париже.
С 1832 Александр Гумбольдт жил главным образом в Берлине, навещая, однако, по временам столицу мира и другие города Европы.
В 1842 он был назначен канцлером ордена pour Ie merite, учрежденного за военные заслуги еще Фридрихом II. Фридрих Вильгельм IV придал ему гражданский класс. Орден должен был выдаваться величайшим представителям науки, искусства и литературы в Германии и Европе.Александр Гумбольдт получил много наград и отличий, они сыпались на него со стороны правительств и ученых учреждений.
Его имя увековечено на географических картах, в учебниках зоологии и ботаники. Многие реки, горы носят его имя. Вряд ли можно назвать другого ученого, пользовавшегося такой популярностью. Он был как бы солнцем ученого мира, к которому тянулись все крупные и мелкие деятели науки.Среди публики его слава поддерживалась общедоступными сочинениями. Эта сторона его деятельности увенчалась, давно задуманным «Космосом». «Космос» представляет свод знаний первой половины 19-го столетия и всего драгоценнее, что свод составлен специалистом во всех областях, кроме разве высшей математики. Это почти невероятно, но это так.
В 1845 вышел первый том. Пятый не бьл закончен, и работа над ним оборвалась вместе с жизнью ученого.Необыкновенная деятельность и умственное напряжение, казалось, должны бы были ослабить его физические и духовные силы. Но природа сделала для него исключение. В последние годы жизни, приближаясь к девяностолетнему возрасту, он вел такой же деятельный образ жизни, как когда-то в Париже.
Александр фон Гумбольдт (Alexander von Humboldt, 1769-1859) – знаменитый немецкий ученый-энциклопедист, географ и путешественник, естествоиспытатель. В честь Александра названы озеро и река в штате Невада (США), кратер на Луне, горы в Австралии, Новой Зеландии, Центральной Азии, ледник в Гренландии, Перуанское течение – холодное течение, омывающее берега Южной Америки, он открыл это течение в 1802 году, город и залив в Калифорнии.
Александр Гумбольдт относится к числу крупнейших ученых. Он был редким в XIX столетии ученым-энциклопедистом. Современники называли его «королем наук и другом королей», «Аристотелем XIX века».
Родился барон Александр Фридрих Вильгельм фон Гумбольдт 14 сентября 1769 года в Берлине. Он второй сын не слишком знатного и небогатого дворянина из Померании. Гумбольдт прожил 90 лет. Почти каждый год он был занят плодотворным и интенсивным трудом.
Отец будущего путешественника служил в звании майора адъютантом у герцога Фердинанда Брауншвейгского, позже стал придворным камергером саксонского курфюрста, остаток жизни провел в Берлине при дворе Фридриха II, короля Пруссии. Мать Гумбольдта, в девичестве Коломб, обладала немалым состоянием. Она имела дом в Берлине, замок Тегель и другое имущество.
Гумбольдты дали детям блестящее для того времени образование. Сначала они обучались дома. Их гувернером был большой поклонник Руссо Христиан Кунт. Он привил им любовь к истории, философии и литературе.
Ботаникой с детьми занимался ставший впоследствии известным врачом доктор Людвиг Гейм. Он знакомил их с новейшими открытиями в области естественных наук. В качестве учителей в Берлине детям пригласили известных ученых, в основном преподававших мальчикам древние языки, юридические науки, философию.
По настоянию матери братья Гумбольдт в 1787 году отправились для продолжения образования во Франкфуртский университет. Но уже спустя год Александр возвратился в Берлин и занялся ботаникой и греческим языком, затем поступил в 1789 году с братом Карлом в Геттингенский университет и начал изучать сразу все науки.
В 1790 г. Александр вместе с Георгом Форстером – одним из основоположников научных географических путешествий, спутником Дж. Кука, совершил путешествие по Европе. Форстер обучал молодого друга во время путешествия приемам наблюдений за природой, и ученик хорошо усвоил уроки и развил их, со временем достигнув значительных результатов.
Возвратившись из путешествия, Гумбольдт продолжает образование в Гамбурге в Торговой академии, затем во Фрайбурге в Горной академии, где его учителем стал еще один выдающийся ученый- геолог А. Г. Вернер.
Наука страстно привлекала Гумбольдта, причем разные ее области. Но с 1792 по 1797 г., т.е., целых пять лет, ему пришлось работать во Франконии горным чиновником. Молодой чиновник занимался во время разъездов минералогией и даже напечатал в разных научных журналах ряд статей.
После смерти матери Гумбольдт получил 85 тысяч талеров в наследство и смог посвятить себя целиком любимому делу – путешествиям и науке. На собственные средства он организовал экспедицию и пригласил для участия в ней Э. Бонплана, талантливого ученого-ботаника, не располагавшего деньгами, но также бредившего путешествиями. 5 июня 1799 года они отправились в Америку на корвете «Писарро».
Ученый писал: «Моя главная цель – физика мира, строение земного шара, анализ воздуха, физиология растений и животных, наконец – общие отношения органических существ в неодушевленной природе…» Гумбольдт выполнил эту грандиозную задачу, он стал основоположником нового комплексного метода познания и изучения мира. Только для достижения этой цели потребовалось не одно путешествие, а целая жизнь.
В первой экспедиции, которая стала для Гумбольдта «звездным часом», молодой ученый посетил Венесуэлу, открытую до того времени только для испанцев, провел четыре месяца на реке Ориноко, доказав ее связь с Амазонкой. Он собрал огромный материал в Венесуэле, затем отправился на Кубу, после чего вернулся на материк. Здесь он поднялся по реке Магдалене и, преодолев горный перевал, вышел в столицу Эквадора город Кито, расположенный на склоне вулкана Пичинча на высоте 2818 м над уровнем моря.
Потом он побывал в Андах и исследовал верховья Амазонки. Много внимания Гумбольдтом было уделено изучению вулканов. Он поднялся до высоты 5881 м на Чимборасо и, хотя и не достиг вершины (высота вулкана 6272 м), но все же установил рекорд. Прежде до такой высокой отметки не добирался ни один исследователь.
В марте 1803 года путешественники прибыли в Мексику, здесь за год они обошли все провинции. Гумбольдтом было продолжено изучение вулканов, в том числе самого знаменитого Попокатепетля.
Из Веракруса путешественники снова отправились в Гавану, а из нее – в города Северной Америки Вашингтон и Филадельфию. Перед поездкой в США немецкий ученый списался предварительно с президентом Джефферсоном, который тоже был крупным ученым. В Вашингтоне Гумбольдт встретился с ним и с другими государственными мужами. Он получил приглашение остаться в США, но отказался и вместе с Бонпланом в августе 1804 года вернулся в Европу.
Хотя экспедицией Гумбольдта не совершено никаких территориальных открытий, историки считают ее одной из величайших по научным результатам. Ученые собрали огромные коллекции: в одном только гербарии было 6 тыс. экземпляров растений, из которых почти половина не была известна науке.
По возвращении из Америки в Европу Гумбольдт более двадцати лет обрабатывал совместно с другими видными учеными свои большие коллекции в Париже. В 1807 – 1834 годах вышло «Путешествие в равноденственные области Нового Света в 1799-1804 гг.» в 30 томах, его большую часть (16 томов) составляли описания растений, 5 томов – картографические и астрономо-геодезические материалы, остальная часть – описание путешествия, зоология и сравнительная анатомия и другое. Гумбольдт опубликовал по материалам экспедиции и ряд других работ, например, «Картины природы».
1827 год – Гумбольдт переезжает из Парижа в Берлин, здесь он исполняет обязанности советника и камергера прусского короля.
1829 год – великий путешественник, натуралист и географ совершает путешествие по России – к Каспийскому морю, на Алтай и Урал. Природу Азии он описал в трудах «Фрагменты по геологии и климатологии Азии» (1831) и «Центральная Азия» (1915).
В монументальном труде «Космос» Гумбольдт попытался позднее сделать обобщение всех научных знаний о Земле и Вселенной. Эта работа Гумбольдта является выдающимся произведением передовой материалистической натурфилософии XIX века. Труды Гумбольдта внесли большой вклад в развитие естествознания.
Александр Гумбольдт создал физическую географию, которая была призвана выяснить закономерности земной поверхности, применяя сравнительный метод и исходя из общих принципов. Взгляды Гумбольдта стали основой ландшафтоведения и общей физической географии, а также климатологии и географии растений. Гумбольдтом были обоснованы закономерности зонального распределения растительности по поверхности Земли, в географии растений развито экологическое направление. Он внес большой вклад в изучение климата и первый широко применил для характеристики климата среднестатистические показатели, им был разработан метод изотерм и составлена схематическая карта их распределения по Северному полушарию. Гумбольдтом дана подробная характеристика приморского и континентального климатов, указано на процессы их формирования и причины различий.
Ученый-натуралист был абсолютнo бескорыстен, если дело касалось науки. Для своей знаменитой экспедиции Гумбольдт израсходовал 52 тысячи талеров, расходы на обработку и публикацию результатов составили 180 тысяч, т.е., все свое личное состояние Гумбольдт израсходовал для научных целей.
Гумбольдт не имел семьи и не был женат. Единственной его любовью была наука. Науке были отданы жизнь и состояние. В старости материальное положение ученого было очень незавидным. Так как он был должен банкиру Мендельсону значительную сумму, то не знал даже, принадлежат ли вещи в доме ему.
В апреле 1859 года Гумбольдт сильно простудился и через несколько дней умер. Он не дожил до девяностолетнего юбилея всего четырех месяцев и был похоронен с большими почестями за счет государства.
Барон Фридрих Вильгельм Генрих Алекса́ндр фон Гу́мбольдт (нем. Friedrich Wilhelm Heinrich Alexander Freiherr von Humboldt, 14 сентября 1769, Берлин - 6 мая 1859, Берлин) - немецкий географ, натуралист и путешественник, один из основателей географии как самостоятельной науки; младший брат учёного Вильгельма фон Гумбольдта.
Научные интересы Гумбольдта были необычайно разнообразны. Своей основной задачей он считал «постижение природы как целого и сбор свидетельств о взаимодействии природных сил»; за широту научных интересов современники прозвали его Аристотелем XIX века. Исходя из общих принципов и применяя сравнительный метод, он создал такие научные дисциплины как физическая география, ландшафтоведение, экологическая география растений. Благодаря исследованиям Гумбольдта были заложены научные основы геомагнетизма.
Уделял большое внимание изучению климата, разработал метод изотерм, составил карту их распределения и фактически дал обоснование климатологии как науки. Подробно описал континентальный и приморский климат, установил природу их различий.
Член Берлинской (1800), Прусской и Баварской академий наук. Почётный член Петербургской академии наук (1818).
По отцовской линии братья Гумбольдты происходили из померанской буржуазии. Их дедушка служил офицером в прусской армии и в 1738 г. был возведён в дворянское достоинство, благодаря личным заслугам и поданной просьбе. Его сын Александр Георг также был прусским офицером, отличился в Семилетней войне. После выхода в отставку в 1766 г., Александр Георг переехал в Берлин, где был назначен камергером наследного принца и сочетался браком с состоятельной вдовой - баронессой Марией Елизаветой фон Гольведе (урождённой Коломб). Мария Елизавета происходила из семьи французских гугенотов, бежавших в Пруссию от насилий и притеснений Людовика XIV. Благодаря женитьбе, Александр Георг фон Гумбольдт стал владельцем пригородного дворца Тегель и прилегающих земель… У Александра Георга и Марии Елизаветы родилось двое сыновей: Вильгельм (22 июня 1767) и Александр (1769). Единоутробным братом Александра и Вильгельма (от первого брака их матери) был слабоумный Фердинанд фон Гольведе (1763-1817).
Будущего учёного крестили в кафедральном соборе Берлина. Его крёстными отцами были будущий король Пруссии Фридрих Вильгельм II, герцог Фердинанд фон Брауншвейг и министр Барон фон Финкенштайн.
Дворец Тегель, родовая собственность Гумбольдтов. Реконструирован Карлом Фридрихом Шинкелем в 1820-1824 гг.
Александр и Вильгельм получили замечательное домашнее образование. Их первым гувернёром был Иоахим Генрих Кампе, впоследствии известный педагог и лингвист. В 1777 году воспитателем мальчиков стал Кристиан Кунт, приверженец Руссо, обладавший энциклопедическими познаниями.
Образование братьев Гумбольдтов находилось под большим влиянием эпохи Просвещения, идей Канта и Руссо. Их преподавателями были философ и литератор И. Энгель, историк Х. Дом, богослов и знаток древних языков Лёффлер. Александра считали тяжёлым, не любящим учёбу ребёнком, но он проявлял интерес к природе и имел художественный талант.
В 1785 году Гумбольдт познакомился с К. Николаи и М. Мендельсоном.
В 1787 году он поступил в университет Франкфурта-на-Одере, где изучал экономику и финансы. Он посещал также лекции по медицине, физике, математике и науке о древнем мире.
В 1788 году Александр приехал в Берлин, где обучался греческому языку и технологии. Хороший знакомый Гумбольдта К. Л. Вильденов, в будущем - директор Берлинского ботанического сада и известный специалист по таксономии растений, помог ему освоить ботанику.
Весной 1789 года братья Гумбольдты прибыли в прославленный Гёттингенский университет, где преподавали такие именитые учёные как К. Гейне (классическая литература), И. Блуменбах (анатомия), А. Кестнер (математика и физика), Г. Лихтенберг (физика и астрономия), И. Эйхгорн (восточные языки и история) - и Александр с энтузиазмом посещал лекции. Благодаря К. Гейне он увлёкся археологией и подготовил свою первую, неопубликованную, научную работу - «О тканях греков». В том же году он осуществил путешествие по Германии . В Гёттингенском университете Александр написал своё первое геологическое сочинение - «О рейнских базальтах» (Mineralogische Beobachtungen über einige Basalte am Rhein. - Brunswick, 1790). Там же он подружился с естествоиспытателем и этнографом Георгом Форстером, участником второй кругосветной экспедиции Джеймса Кука.
Вдвоём с Г. Форстером они совершили путешествие за пределы немецких земель: отправившись в марте 1790 года из Майнца (по Рейну), побывали в Нидерландах , Англии, достигли берегов Франции и в июне прибыли в Париж. Результатом этой экспедиции, по словам Гумбольдта, стала «сильная и внезапно пробудившаяся страсть к путешествиям и посещению отдалённых тропических стран». Вскоре он приехал в Гамбург, где занимался минералогией и ботаникой, а также, в качестве студента торговой академии, обучался языкам. Свои ботанические занятия он продолжил в Берлине, и в итоге подготовил несколько научных заметок, одна из которых была посвящена феномену ускоренного прорастания семян под воздействием хлора.
Летом 1791 года Александр приехал во Фрайберг, чтобы изучать геологию в горной академии под руководством А. Г. Вернера (14 июня 1791 г. - 27 февраля 1792 г.). В августе 1791 года, в сопровождении одного из друзей по академии, И. К. Фрайеслебена, он посетил Богемию. Зимой 1792 года, завершив учёбу, Гумбольдт возвратился в Берлин:
Способности Александра… уже обнаружились в полном блеске. Он обладал обширными и разносторонними сведениями не только в естествознании, но и в истории, юридических науках, классической литературе… владел несколькими языками, напечатал ряд самостоятельных исследований… и обдумывал планы будущих путешествий… К этому нужно прибавить полную материальную обеспеченность.
В 1792 году Гумбольдт получил место обер-бергмейстера в Ансбахе и Байрейте. Занятия, связанные с этой должностью, вполне отвечали желаниям Гумбольдта, и он ревностно принялся за них. Стараясь поощрять и развивать горную промышленность, он изучал её историю по архивным документам, возобновил заброшенные рудные копи в Гольдкронахе, устроил школу горного дела в Штебене, занимался изучением газов в шахтах и пытался изобрести безопасную лампу и дыхательный аппарат для употребления в тех случаях, когда в шахте скапливается много углекислоты или других вредных газов. В 1792-1794 годах он осуществлял многочисленные инспекционные поездки по землям Германии .
Параллельно с этой практической работой шли научные исследования: публиковались статьи и заметки по геологии и ботанике, в том числе «Флора тайнобрачных Фрейберга» (лат. Florae Fribergensis Specimen, 1793), «Афоризмы из химической физиологии растений» (результаты экспериментов Гумбольдта по раздражимости растительных тканей, питанию и дыханию растений). К тому же периоду относятся исследования «животного электричества», обнародованные несколько позднее под заглавием «Опыты над раздражёнными мускульными и нервными волокнами» (нем. Versuche über die gereizte Muskel- und Nervenfaser. Berlin, 1797). Часть опытов он ставил на себе, при содействии доктора Шалдерна: объектом исследования служила спина Гумбольдта.
В этих работах уже проявились характерные черты Гумбольдта как учёного: стремление отыскать общую основу разнороднейших на первый взгляд явлений, недоверие к метафизическим принципам (в «Афоризмах…» он ещё стоит за жизненную силу, действующую вопреки законам физики; но уже в исследованиях о животном электричестве излагает вполне рациональный взгляд на жизнь, установившийся в науке только в 1830-1840-х годах), проницательность гения, опережающего свой век (взгляды его на электрические явления в животных тканях подтвердились 50 лет спустя в работах Дюбуа-Реймона; мнение о роли минеральных солей как необходимого компонента питания растений утвердилось в науке только после работ Соссюра и Либиха). В это же время определилась задача его жизни - «физическое мироописание».
«Физика мира» - свод целого ряда наук, часть из которых были основаны самим Гумбольдтом. Наконец, стремление передать научные выводы в художественной, образной форме (плодом которого явились впоследствии «Картины природы» и «Космос») проявилось в статье «О родосском гении» (нем. Die Lebenskraft, oder der rhodische Genius) - прекрасно написанном, но довольно вычурном аллегорическом изображении «жизненной силы» (напечатано в журнале Die Horen Шиллера, 1795).
Он был знаком со многими высокопоставленными чиновниками и лицами, приближёнными ко двору; наследный принц лично знал обоих братьев Гумбольдтов и ценил их. Всё это нередко заставляло Александра принимать участие в делах государства. Так, он сопровождал Гарденберга, ездившего во Франкфурт-на-Майне для переговоров с голландским и английским уполномоченными (1794). После заключения Базельского мира Гумбольдт был послан к Моро, французскому главнокомандующему, для переговоров о владениях Гогенлоэ (прусское правительство боялось опустошения их французами) и успешно выполнил данное ему поручение.
Долгое время Александр не предпринимал дальних поездок, поскольку это противоречило воле его матери, которая не поддерживала подобных устремлений сына. Но когда Мария Елизавета фон Гумбольдт умерла (1796), он вышел в отставку, твёрдо намереваясь принять участие в серьёзной научной экспедиции. При этом он мог рассчитывать на свою долю наследства - около 85 000 талеров).
Но осуществить эти планы оказалось непросто вследствие нестабильной политической ситуации в мире. Военные действия помешали поездке братьев Гумбольдтов в Италию, где Александр предполагал осмотреть действующие вулканы. Не состоялось и путешествие по Нилу до Асуана, поскольку богатый компаньон Гумбольдта, английский лорд Бристоль, был арестован по политическим мотивам. Военные расходы привели к оскудению государственной казны Франции, поэтому члены Исполнительной директории решили перенести на более поздний срок кругосветное плавание капитана Бодена, с командой которого надеялись отправиться в путешествие Александр и его новый друг, молодой ботаник Эме Бонплан. Попытка примкнуть к французской научной экспедиции в Египет также оказалась безуспешной: французский флот был наголову разбит англичанами при Абукире, что прервало морское сообщение республики с Александрией.
Готовясь к дальней поездке, Гумбольдт жил в разных городах Европы: Йене, Берлине, Вене, Зальцбурге, Париже, Марселе. В Йене он изучал основы астрономии под руководством Ф. фон Цаха; там же он увиделся с Гёте и Шиллером. В Зальцбурге Александр проводил исследования по геологии и метеорологии.
Более других городов Александру нравилась «столица мира», где он получил признание и повстречался со многими блистательными учёными того времени. Здесь же он познакомился с Бонпланом, который так же страстно мечтал о научных экспедициях в дальние страны. Вместе они приехали в Марсель, чтобы отплыть из этого порта в Тунис. Когда стало очевидным, что политические обстоятельства являются непреодолимым препятствием для путешествия в Африку, Александр и Эме отправились в Испанию, где в течение некоторого времени проводили топографические, метеорологические и ботанические изыскания.
В Мадриде Александр встретился с королём Карлом IV и получил высочайшее позволение проводить научные исследования на испанских территориях в Америке и на Тихом океане. Гумбольдт и Бонплан отплыли в Новую Испанию на борту корвета «Писарро» в ночь на 5 июня 1799 года, когда британские суда, блокировавшие порт Ла-Корунья, из-за шторма были вынуждены отойти в открытое море.
Александр очень основательно подготовился к экспедиции, взяв на борт корвета около 50 новейших инструментов и приборов для проведения научных измерений и наблюдений, в том числе телескоп, подзорные трубы, секстанты, квадранты, судовой хронометр, инклинатор, деклинатор, цианометр, эвдиометр, ареометр, осадкомер, гигрометр, барометр, термометр, электрометр. Поначалу «Писсаро» направился к Канарским островам, сделав шестидневную остановку на Тенерифе. Здесь друзья совершили восхождение на Тейде (3718 м), наблюдая смену высотных поясов, и у Гумбольдта возникла «мысль о связи растительности с климатом, положенная им в основу ботанической географии». Они заночевали в пещере, расположенной недалеко от вершины вулкана Тейде, и наутро осмотрели его кратер.
Дальнейшее плавание продолжалось в течение 22 дней. За это время судно пересекло Атлантику и 16 июля 1799 года бросило якорь в Кумане (Венесуэла). Здесь исследователи были вынуждены покинуть корвет из-за эпидемии на борту.
В сентябре Гумбольдт посетил католическую миссию в Карипе и исследовал пещеру Гуачаро, в которой обнаружил новый для науки вид птиц - гуахаро (Steatornis caripensis Humb.). Вернувшись в Куману, Александр наблюдал метеорный поток Леониды (в ночь с 11 на 12 ноября 1799 года). Позднее он опубликовал описание этого астрономического феномена, что в немалой степени способствовало пониманию периодического характера подобных событий.
Два месяца Гумбольдт и Бонплан провели в Каракасе, а затем по суше направились в Апуре. Путь лежал по суше через льяносы, где на болоте путешественники стали свидетелями жестокой битвы электрических угрей с лошадями, которую устроили индейцы для облегчения поимки угрей. Из Апуре они отправились по одноимённой реке на пироге с пятью индейцами. Они намеревались доплыть до Ориноко и подняться к её верховьям, чтобы проверить, соединяется ли бассейн этой реки с системой Амазонки. Обнаружив, что две речные системы связаны посредством протока Касикьяре, исследователи, двигаясь вниз по течению Ориноко, достигли города Ангостуры, столицы испанской провинции Гуайана (ныне Сьюдад-Боливар в составе Венесуэлы).
Гумбольдт и Бонплан в амазонских джунглях. Картина Эдуарда Эндера. 1850. Бранденбургская Академия наук, Берлин.
Гумбольдт писал Вильденову:
В течение четырёх месяцев мы ночевали в лесах, окружённые крокодилами, боа и тиграми, которые здесь нападают даже на лодки, питаясь только рисом, муравьями, маниоком, пизангом, водой Ориноко и изредка обезьянами… В Гуайане, где приходится ходить с закрытой головой и руками вследствие множества москитов, переполняющих воздух, почти невозможно писать при дневном свете: нельзя держать перо в руках - так яростно жалят насекомые. Поэтому все наши работы приходилось производить при огне, в индейской хижине, куда не проникает солнечный луч…
24 ноября 1800 года друзья отплыли в Гавану. На Кубе они встретились с известным коллекционером растений Джоном Фрейзером. Сын Фрейзера помог перевезти в Европу часть собранного гербария. Исследование природы и политической географии Антильских островов заняло несколько месяцев, в течение которых был собран обширный материал для Essai politique sur l′île de Cuba.
Затем Александр и Эме вновь переправились на южноамериканский материк, и 30 марта 1801 года в Картахене, на карибском побережье Колумбии, начался второй этап экспедиции. Продолжительное время было посвящено исследованию плато Сабана-де-Богота. Дальнейший маршрут пролегал через проход Квиндиу (Кордильеры) в Кито. Это был утомительный и опасный переход: пешком, по узким ущельям, под проливным дождём, без обуви, которая быстро износилась и развалилась.
Как бы то ни было, в январе 1802 года путешественники достигли Кито. В этой части Америки они оставались около года, изучая со всевозможных точек зрения её богатую природу. Гумбольдт поднимался на вулканы Пичинчу , Котопахи , Антисану , Тунгурауа , пытался взойти на до тех пор никем не покорённый Чимборасо (путь преградила расщелина, оценки высоты, до которой поднялся Гумбольдт, варьируют от 5350 до 5878 м) и другие. Во время пребывания в Кальяо 9 ноября 1802 года Гумбольдт наблюдал прохождение Меркурия по диску Солнца). В пути он изучал культуру и язык инков, а также доинкские рукописи, написанные на некогда распространённом в Кито языке пуругвай. В Кито к путешествию присоединился третий участник - борец за независимость Карлос Монтуфар.
Из Южной Америки исследователи отправились в Мексику , где провели около года. Гумбольдт определял географическое положение различных пунктов, изучал деятельность вулканов - в том числе знаменитого Хорульо, образовавшегося в 1759 году, - произвёл множество барометрических измерений, исследовал пирамиды и храмы древних обитателей Мексики - ацтеков и толтеков, изучал историю и политическое состояние страны. Он первым издал в 1810 году ацтекский рукописный Кодекс Теллериано-Ременсис.
Наконец, 9 июля 1804 года, после почти пятилетнего пребывания в Америке, Гумбольдт и Бонплан отплыли в Европу и 3 августа того же года высадились в Бордо.
Результаты их путешествия были впечатляющими. До Гумбольдта лишь один из пунктов Южной Америки - Кито - был точно определён астрономически; геологическое строение материка прежде не изучалось. Гумбольдт определил широту и долготу многих пунктов, исследовал орографию местности, произведя около 700 гипсометрических измерений, собрал обширные сведения о климате региона и указал его отличительные черты.
Учёные собрали огромные ботанические и зоологические коллекции - одних растений около 4000 видов, в том числе 1800 новых для науки.
Было доказано соединение систем Амазонки и Ориноко; определено направление некоторых горных цепей и открыты новые (например, Анды, Сьерра-Парима); уяснено в общих чертах распределение гор и низменностей; нанесено на карту морское течение вдоль западных берегов Америки, названное «Гумбольдтовым».
Не были оставлены без внимания и этнография, история, языки, политическое состояние посещённых стран: собран большой материал, впоследствии проанализированный Гумбольдтом или его сотрудниками.
Путешествие Гумбольдта и Бонплана справедливо называют вторым - научным - открытием Америки.
Снова в Европе
Гумбольдт в 1806 г. Портрет работы Фридриха Георга Вейтша (нем. Friedrich Georg Weitsch). Старая национальная галерея, Берлин
Вид Чимборасо. Акварель, основанная на описании Гумбольдта. Впервые издана в Voyage aux regions équinoxiales…, т. 1
Для обработки и издания результатов американского путешествия Гумбольдт остался в Париже. Первый том гигантского труда «Путешествие в равноденственные области Нового Света в 1799-1804 годах» (фр. Voyage aux regions équinoxiales du Nouveau Continent, fait en 1799, 1800, 1801, 1802, 1803 et 1804 par Alexander Humboldt et Aimé Bonpland / red. A. de Humboldt. - Grand edition. - Paris: Schoell Dufor, Mare et Gide) вышел в 1807-м, тридцатый и последний - в 1833-м. Издание содержало 1425 таблиц, частью раскрашенных, и стоило в то время 2553 талера.
Бо́льшую часть работы составляют сделанные преимущественно Бонпланом описания растений (16 томов), астрономо-геодезические и картографические материалы (5 томов), другую часть - зоология и сравнительная анатомия, описание путешествия и другое.
Сотрудниками Гумбольдта были Ольтманс (астрономические вычисления), Бонплан и Кунт (описание растений), Кювье, Валансьен и Латрейль (зоология), Клапрот и Вокелен (минералогия), фон Бух (окаменелости).
Самому Гумбольдту принадлежит описание путешествия (фр. Relation historique, 3 т. in 4°), общая картина природы, климата, геологического строения, жизни и памятников диких стран (фр. Vues des Cordillères, атлас и текст); трактат о географическом распределении растений (фр. Essai sur la géographie des plantes); сборник исследований по геологии и сравнительной анатомии (2 тома) и трактаты о политическом состоянии испанских колоний (фр. Essai polit sur la Nouvelle Espagne, 2 тома с 20 картами).
Кроме этих трудов более или менее специального характера, Гумбольдт издал в 1808-м «Картины природы» (нем. Ansichten der Natur) - ряд картин тропической природы, нарисованных с удивительным мастерством. «Космос» превосходит глубиной и разнообразием, но далеко уступает «Картинам природы» по живости и свежести изображения.
В следующем, 1805 году Гумбольдт съездил в Италию к брату, которому передал материалы для изучения американских наречий, побывал в Неаполе, чтобы посмотреть на извержение Везувия, случившееся в том году, а оттуда отправился в Берлин; здесь он прожил 1806-1807 годы, занимался магнитными наблюдениями, писал «Картины природы» и, кажется, не особенно сокрушался политическими невзгодами своей родины. Космополитическая закваска была в нём слишком сильна.
В 1808 году ему пришлось, однако, бросить научные занятия, чтобы сопровождать в Париж принца Вильгельма Прусского, который ездил туда для переговоров с Наполеоном. Гумбольдт, пользовавшийся большим значением в высшем парижском обществе, должен был подготовить почву для соглашения, что и исполнил с успехом.
После этого он прожил во Франции почти 20 лет (1809-1827). Париж в то время блистал таким созвездием учёных, каким не мог похвалиться ни один город в Европе. Тут действовали Кювье, Лаплас, Гей-Люссак, Араго, Био, Броньяр и другие. С Гей-Люссаком Гумбольдт работал над химическим составом воздуха, с Био - над земным магнетизмом, с Сент-Илером - над дыханием рыб.
Простота и свобода отношений, общительность и отсутствие мелкой зависти были ему по душе. Гумбольдт вёл в Париже такую трудовую жизнь, что для сна оставлял едва 4-5 часов в сутки. Такой деятельный образ жизни он вёл до самой смерти и, что всего удивительнее, оставался всегда здоровым и сильным физически и умственно.
Огромное влияние Гумбольдта в учёном кругу Парижа заставляло стремиться к нему всех приезжавших в столицу Франции учёных, тем более что он щедро расточал в пользу других своё влияние и деньги. Когда Агассис по недостатку средств должен был прекратить занятия в Париже, Гумбольдт самым деликатным образом заставил его принять денежную помощь; когда Либих, ещё неизвестный, начинающий учёный, прочёл в Париже одну из своих первых работ, Гумбольдт немедленно познакомился с ним и оказал ему деятельную поддержку.
Ещё в Америке Гумбольдт мечтал о путешествии в Азию и теперь деятельно готовился к нему, изучая, между прочим, персидский язык у Сильвестра де Саси. В 1811 году русский канцлер граф Румянцев предложил ему присоединиться к посольству, которое Император Александр I отправлял в Кашгар и Тибет. Но события наступившего 1812-го и последующих годов поглотили внимание русского правительства, и экспедиция не состоялась.
В 1818 году Гумбольдт был в Ахене на конгрессе, но хлопотал лишь об азиатском путешествии. Всё своё состояние он истратил на американскую экспедицию и издание её результатов, так что теперь мог путешествовать только за казённый счёт; но и на этот раз путешествие не состоялось, и Гумбольдт вернулся в Париж.
В 1822 году он ездил в Италию , посетил Везувий и исследовал изменения, происшедшие в нём между извержениями 1807 и 1822 годов.
Фридрих Вильгельм III был лично расположен к Гумбольдту, дорожил его обществом. В 1826 году он пригласил своего учёного друга переселиться поближе. Гумбольдт, скрепя сердце, переселился в «туманный Берлин». С этого времени он жил главным образом в Берлине, часто бывал при дворе, сопровождал короля в поездках по Европе и, хотя не играл официальной роли, но по возможности старался противодействовать реакции, приверженцы которой называли Гумбольдта «придворным революционером».
Период после обоснования в Берлине, с конца 1827 по апрель 1828 года, отмечен активной деятельностью Гумбольдта по популяризации науки. Она имела форму бесплатных публичных лекций, проходивших в двух местах - в Берлинском университете (61 лекция) и в Певческой академии (16 лекций) с самым большим из залов Берлина, доступных широкой публике, ныне в здании академии расположен театр имени Максима Горького. Лекции «О физическом мироописании» послужили основой для будущего научно-популярного сочинения Гумбольдта «Космос». Они привлекли массу слушателей - на каждой лекции собиралось до тысячи человек. В двадцатых годах XIX столетия наука только ещё начинала спускаться со своих высот в сферу обыденной жизни, и лекции Гумбольдта были в своём роде неожиданным и поразительным явлением. Они знаменуют собою торжество нового направления в духовной жизни Европы - направления, характеризующего XIX столетие и состоящего в сближении науки с жизнью. В то же время они были первым очерком новой науки - физического мироописания. По окончании лекций (1828) особо назначенный комитет поднёс Гумбольдту медаль с изображением солнца и надписью: Illustrans lotum radiis splendentibus orbem (с лат. - «Озаряющий весь мир яркими лучами»).
В течение нескольких лет Гумбольдт переписывался с графом Канкриным, министром финансов Российской империи, который попросил маститого учёного высказать мнение о целесообразности введения в денежный оборот страны платиновой монеты. В итоге Гумбольдту пришло официальное приглашение «в интересах науки и страны» посетить уральские рудные месторождения.
12 апреля 1829 года Гумбольдт со спутниками Густавом Розе и Христианом Готфридом Эренбергом покинул Берлин, а 1 мая они были уже в Санкт-Петербурге (маршрут до российской столицы пролегал через Кёнигсберг, Куршскую косу и Дерпт, с кратковременным посещением Дерптского университета). Поездка осуществлялась «за счёт русского правительства»:
Ещё в Берлине Гумбольдт получил вексель на 1 200 червонцев, а в Петербурге - 20 тысяч рублей. Всюду были заранее подготовлены экипажи, квартиры, лошади; в проводники Гумбольдту был назначен чиновник горного департамента Меншенин, владевший немецким и французским языками; в опасных местах на азиатской границе путешественников должен был сопровождать конвой…
Вначале они следовали по маршруту: Санкт-Петербург - Москва - Владимир - Нижний Новгород - Казань - Екатеринбург - Пермь. До Казани добирались по Волге.
На Среднем Урале исследователи провели несколько недель, уделяя время геологическим изысканиям и осмотру месторождений железных, золотоносных руд, самородной платины, малахита. Они побывали на известных уральских заводах, в том числе, Невьянском и Верхнетуринском:
Гумбольдт не мог не обратить внимания на жалкое положение крепостных и невозможное состояние промышленности, но говорить об этом было неудобно, и он обещал Канкрину - с которым переписывался вполне откровенно - не выносить сора из избы…
Во время своего путешествия по Уралу Гумбольдт предложил уменьшить обводнённость золотоносных шахт путём осушения озера Шарташ под Екатеринбургом. Авторитет Гумбольдта был столь велик, что его предложение было принято, несмотря на протесты местных горных специалистов. Уровень воды в озере был существенно понижен, озеро почти исчезло, но вода в шахтах осталась на прежнем уровне.
Дальнейший путь пролегал через Тобольск, Барнаул, Семипалатинск, Омск и Миасс. В Барабинской степи учёные существенно пополнили свои зоологические и ботанические сборы. После прибытия в Миасс, где состоялись торжества по случаю 60-летия Гумбольдта, экспедиция продолжилась по Южному Уралу с осмотром Златоуста, Кичимска, Орска и Оренбурга. Посетив илецкое месторождение каменной соли, путешественники прибыли в Астрахань, а затем «совершили небольшую поездку по Каспийскому морю». На обратном пути Гумбольдт побывал в Московском университете, где ему была устроена торжественная встреча. 13 ноября 1829 года участники экспедиции вернулись в Санкт-Петербург.
Несмотря на скоротечность поездки, она была весьма продуктивной: её результаты отражены в трёхтомном труде «Центральная Азия» (фр. Asie Centrale, 1843). В Дерптском университете Гумбольдт познакомился с видными учёными Российской империи: директором университетской обсерватории В. Я. Струве, минералогом О. М. фон Энгельгардтом систематиком растений К. Х. Ледебуром, естествоиспытателем И. Парротом, - и их учениками.
«Космос»
Вернувшись из России , Гумбольдт отправился в Париж (1830), где намеревался заняться обработкой научных результатов экспедиции. Помимо этого, поездка преследовала и политические цели: приветствовать новую французскую династию. Живя в Париже, Александр нередко появлялся при дворе, отправляя доклады Фридриху Вильгельму III о политической ситуации. Он имел непререкаемый авторитет в научной среде и снискал дружеское расположение многих французских учёных.
В 1832 году Гумбольдт вернулся в Берлин, где продолжил работать над многотомным научно-философским трудом, который поначалу намеревался назвать «Очерками физического мироописания» (фр. Essai sur la physique du monde), а позднее назвал «Космосом». Намерение написать произведение, предназначенное для широкой публики и содержащее квинтэссенцию научных знаний о мире, возникло у него ещё до путешествия в Америку, в 1796 году.
В 1835 году умер Вильгельм Гумбольдт, и Александр занялся публикацией сочинений брата (три тома вышли в течение 1836-1839 годов). Много времени отнимали придворные обязанности. В 1840 году умер старый король, и на престол взошёл его сын Фридрих Вильгельм IV, который относился к учёному так же уважительно, как и отец. Но «его причудливый, странный характер и реакционная политика причиняли много досады Гумбольдту».
В 1845 году был издан первый том произведения, которое А. Гумбольдт в письме Фарнгагену (1834) назвал «делом своей жизни». Книга называлась «Космос: план описания физического мира» (нем. Kosmos: Entwurf einer physischen Weltbeschreibung) и предварялась такими словами великого просветителя:
На склоне деятельной жизни я передаю немецкой публике сочинение, план которого почти полстолетия носился в моей душе.
Сочинение Гумбольдта было переведено на многие языки и получило высокую оценку европейского научного сообщества.
В конце XIX века российский публицист М. А. Энгельгардт, автор биографий многих знаменитых учёных, писал:
«Космос» представляет свод знаний первой половины нашего столетия и, что всего драгоценнее, свод, составленный специалистом, потому что Гумбольдт был специалистом во всех областях, кроме разве высшей математики…
…Легко написать компиляцию, в которой важное будет перемешано с пустяками, мыльные пузыри со строго обоснованными теориями, но нелегко составить свод, подвести итоги, дать критическую проверку наших знаний. «Космос» носит именно такой характер.
Энгельгардт М. А. Александр Гумбольдт, его жизнь, путешествия и научная деятельность. - СПб., 1891
На склоне деятельной жизни…
Фотопортрет. 1857.
Кипучая деятельность и постоянное умственное напряжение не ослабили физические и духовные силы Гумбольдта. Наоборот, в последние годы жизни, приближаясь к девяностолетнему возрасту, он был таким же энергичным, как и в молодости. Получая до 2000 писем в год, учёный по большей части отвечал на них немедленно. Он работал, принимал посетителей, совершал деловые и дружеские визиты и, возвращаясь поздно домой, продолжал трудиться до 3-4 часов ночи.
Гумбольдт был среднего роста и довольно изящного телосложения. Огромный лоб, живой взгляд подвижных голубых глаз и улыбка, то благодушная, то саркастическая,- придавали его лицу выражение мудрости и добродушного лукавства.
Талантливый человек приводил его в восторг; он умел заставить всякого разговориться и чувствовать себя как дома. Его речь - увлекательная, живая, пересыпанная шутками, остротами и сарказмами - походила на фейерверк. Он был настоящим полиглотом, и свободно говорил на английском, испанском и французском языках.
Одной из причин огромной популярности Гумбольдта была его щедрость и бескорыстная любовь к науке, заставлявшая его всеми силами выдвигать и поощрять молодые таланты. Несмотря на своё высокое положение, он не оставил никакого состояния. Любезный и уступчивый в мелочах, Гумбольдт, тем не менее, не молчал о том, что его возмущало; он заступался за людей, несправедливо подозреваемых в неблагонамеренности, и нередко, в довольно резких выражениях, упрекал короля за реакционную политику. Активная жизненная позиция и независимый образ мыслей Гумбольдта способствовали тому, что он нажил себе немало врагов среди людей, приближённых к власти. Он держался при дворе лишь благодаря личному расположению короля. В последние годы он испытывал неудовлетворённость общим положением дел в стране, к которой присоединялось ощущение одиночества: друзья и сверстники Гумбольдта умирали один за другим. Давно уже не было в живых ни Гёте, ни Вильгельма Гумбольдта. В 1853 году умер Л. фон Бух, с которым Гумбольдта связывала 63-летняя дружба; за ним последовал лучший из его парижских друзей, Ф. Араго. В 1857 году заболел король; а вскоре скончался последний из старых друзей учёного - К. А. Фарнхаген фон Энзе (1858), - и Гумбольдт, в ореоле своей славы, оставался одиноким, усталым и печальным. В конце апреля 1859 года он простудился и слёг. Смертельная болезнь быстро прогрессировала, но она не причиняла сильных страданий. Сознание учёного сохранилось до последнего дня: он скончался 6 мая 1859 года.
Орден Чёрного орла (Пруссия)
Орден Красного орла 1-й степени (Пруссия)
Орден «Pour le Mérite für Wissenschaften und Künste» (Пруссия, 31.05.1842)
Орден Гражданских заслуг Баварской короны, большой крест (Бавария)
Орден Максимилиана «За достижения в науке и искусстве» (Бавария, 1853)
Орден Розы, большой крест (Бразилия)
Медаль Копли (Великобритания (Лондонское королевское общество), 1852)
Орден Данеброг, большой крест (Дания)
Орден Карлоса III, большой крест (Испания)
Орден Богоматери Гваделупской, большой крест (Мексика)
Орден Христа, большой крест (Португалия)
Орден Святого Владимира 1-й степени (Россия)
Орден Святого Александра Невского (Россия, 04.08.1856)
Орден Белого сокола, большой крест (Саксен-Веймар-Эйзенах)
Орден Гражданских заслуг, большой крест (Саксония)
Орден Святых Маврикия и Лазаря, большой крест (Сардинское королевство)
Орден Почётного легиона, большой крест (Франция, 10.06.1857)
5 марок 1967 г. - памятная монета ФРГ, посвящённая братьям Александру и Вильгельму Гумбольдтам
Многочисленные работы Гумбольдта, представляющие целую энциклопедию естествознания, связаны идеей физического мироописания.
