Технопарки. Структуры, призванные «свести вместе» ученых и представителей бизнеса, в России уже созданы, нет и недостатка в инвесторах. Так что превращение страны в «высокотехнологичный Клондайк» - вопрос времени.
Создание в России собственной «силиконовой долины» в последнее время стало чуть ли не новой национальной идеей. Визит Президента РФ Владимира Путина в новосибирский Академгородок в начале января 2005 года, во время которого организация технопарков в сфере IT была объявлена одной из приоритетных задач, и последующее принятие закона «Об особых экономических зонах» привели к тому, что о «русском силиконе» теперь не говорит только ленивый. При этом далеко не все понимают, что же такое технопарк и зачем он создается.
Праотцы силикона. Начало технопаркам было положено в США в начале 50-х годов. В то время Стэнфордскому университету (штат Калифорния) катастрофически не хватало денежных средств, но в его владении находилась значительная территория. Продажа этой земли была запрещена, поэтому университет начал сдавать ее в долгосрочную аренду промышленным предприятиям. В результате был основан Стэнфордский промышленный парк. Территория сдавалась в аренду не всем, а лишь тем высокотехнологическим компаниям, результаты работы которых могли стать полезными для университета. В 1951 году первой арендный договор подписала компания Varian Associates, за ней последовали Eastman Kodak, General Electric, Admiral Corporation, Shockley Transistor Laboratory of Beckman Instruments, Lockheed и др. А своим названием Силиконовая долина обязана компании Fairchild Semiconductor, внедрившей в массовое производство микроустройство с использованием кремниевого чипа (silicon chip по-английски), которое сейчас называется интегральной схемой. Кроме того, Fairchild Semiconductor стала основой для создания таких компаний, как Intel, National Semiconductors и AMD.
Сейчас научные и технологические парки есть практически во всех странах, например в США их более 160, в Китае - около 50, в Финляндии - 20, организованы они даже в Тунисе и Уругвае. Как правило, парки пользуются финансовой поддержкой государственных либо местных властей, научных фондов, промышленных палат и т. п. Кроме того, молодые компании обычно получают значительные льготы (от бесплатного интернета до полного освобождения от налогов). Сфера деятельности большинства создаваемых предприятий - биотехнологии и IT.
Безденежье идей, безыдейность денег. В России технопарки смогли бы решить проблему недофинансирования научных разработок. Высокотехнологичные проекты в последнее время вызывают повышенный интерес у инвесторов, поскольку при грамотной разработке продукта на основе новой технологии чистый доход создаваемого предприятия может в десятки (а то и сотни) раз превысить возможную прибыль в сырьевом секторе или от операций на финансовом рынке. Сложность заключается в том, что система инвестирования в научные разработки в России пока не отлажена. Прямое финансирование частными инвесторами исследовательских институтов невозможно в силу статуса последних. Венчурные фонды, которые в принципе могут решить эту проблему, пока создаются в основном в целях оптимизации налогообложения при реструктуризации холдингов. «Реальных» венчуров намного меньше. В их числе «Академия» и «Фармакологический центр» под управлением УК «Мономах» (инвестиции в Академгородок), «Проект на миллионы» УК «Ай-Мэн Кэпитал» (предполагается финансирование бизнес-проектов - победителей Всероссийского инновационного конкурса), «Промышленные инвестиции» УК «Роэл Капитал» (легкая промышленность и электротехника). Технопарки же должны стать посредником между бедными учеными и богатыми инвесторами.
Помимо проблем организационных есть и другая беда - полная невежественность разработчиков технологий в вопросах организации бизнеса. Так, согласно опросу, проведенному в 2004 году Российской ассоциацией венчурного инвестирования, почти 20% исследователей не знают, какая сумма инвестиций требуется для успешного развития их проекта, столько же слабо представляют, когда их продукт сможет выйти на рынок. Почти у половины (44% опрошенных) отсутствует бизнес-план. Впрочем, драматизировать ситуацию не стоит - проблему непонимания учеными этапов и необходимых составляющих инвестиционного процесса также могут решить грамотно организованные технопарки, специалисты которых помогут разработчикам технологии оценить ее перспективы на рынке.
Отечественный вариант. Сейчас с нуля планируется построить четыре технопарка: в Подмосковье, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде и Новосибирске, то есть в традиционных местах сосредоточения российской научной мысли. Строить их будут местные региональные власти при финансовой поддержке и под контролем федерального центра. По оценке Министерства информационных технологий и связи РФ, затраты на строительство всех четырех технопарков будут вполне по зубам федеральному бюджету. Так, строительство комплекса в Новосибирске обойдется в $100-150 млн, в Дубне - в $80 млн. В течение 2005 года за счет средств федерального бюджета должны быть разработаны детальные планы-макеты объектов, которые предстоит построить. А уже с начала 2006 года начнут выделяться средства для реализации этих проектов.
Предполагается, что в них будет создана не только специфическая система налогообложения, но и все необходимые условия для труда и жизни специалистов, включая предоставление ипотечных кредитов на специальных условиях. Однако в действующем сейчас законе «Об особых экономических зонах» никакие льготы для работников технико-внедренческих зон (под которыми, видимо, президент и подразумевает технопарки) не предусмотрены. Не вполне понятно из него, каким образом будет создаваться необходимая для развития молодых предприятий инфраструктура. Между тем основная задача технопарков - не предоставление новым высокотехнологичным компаниям помещений и даже не установление специального налогового режима. Эти структуры должны стоять на стыке бизнеса и науки, создавая благоприятную среду для разработки новых технологий и их коммерциализации, помогая новым компаниям привлекать инвесторов, организовывать маркетинговые кампании, сбыт продукции и т. п.
Некоторый опыт по организации научных парков и бизнес-инкубаторов в России уже накоплен. Первый российский технопарк - «Томский научно-технологический парк» - был создан еще в 1990 году. Вскоре аналогичные структуры стали активно возникать под эгидой различных высших учебных заведений страны. Однако сколько-нибудь заметных разработок для коммерческого сектора вузовские ученые предложить так и не смогли. Большинство этих структур были совершенно несамостоятельны. Они не имели ни собственных «стен», ни организационно-финансовой структуры и часто занимались не научными разработками, а зарабатыванием денег для головного учреждения.
В последние годы в России наконец-то стали появляться технопарки в классическом понимании этого слова. И тогда оказалось, что мировой опыт может легко прижиться и на отечественной почве. В числе наиболее успешных из уже состоявшихся проектов сегодня называют технопарки подмосковных Зеленограда и Черноголовки и Научный парк МГУ.
Зеленоград. Здание технопарка было выкуплено у завода «Элма» в 1998 году за $2 млн, еще столько же было вложено в его реконструкцию. В сентябре 2000 года технопарк был введен в эксплуатацию, сейчас на его территории расположено более 40 научно-производственных предприятий. Основные направления их деятельности - электроника, информационные технологии, научное приборостроение, ионно-плазменные и лазерные технологии, медицинское диагностическое и лечебное оборудование.
Одним из важнейших направлений работы технопарка стала выставочная деятельность. Здесь традиционно проводится выставка-ярмарка «Высокие технологии малого бизнеса». Кроме того, дирекция технопарка помогает малым предприятиям регулярно представлять свои экспозиции на различных международных выставках, что оказалось весьма эффективным способом продвижения продукции - на одной только Ганноверской ярмарке было заключено контрактов на сумму около $10 млн. Технопарк сам по себе также оказался весьма эффективным проектом - затраты из бюджета окупились уже через полтора года.
Черноголовка. IT-парк был создан в 2001 году на базе Института проблем химической физики (ИПХФ). В его организации приняли активное участие Министерство информационных технологий и связи РФ и Российская академия наук. Инвестором проекта выступила отечественная компания Cognitive Technologies. Общий объем инвестиций составил $3 млн. Технопарк был задуман как единая инфраструктура, объединяющая ИПХФ, профессиональный менеджмент и команду программистов. Основными сферами деятельности IТ-парка стали разработка систем электронной торговли, программного обеспечения для медицины и спорта, автоматизация предприятий, интернет-технологии, суперкомпьютерное моделирование, создание систем безопасности и противодействия угрозе терроризма. В 2004 году оборот IТ-парка достиг $12 млн.
Научный парк МГУ образовался в 1992 году на волне зарождавшегося интереса к созданию научно-технологических парков и бизнес-инкубаторов. Его учредителями выступили МГУ им. М.В. Ломоносова и Министерство науки в лице инновационного фонда при ГКНТ. Сейчас он представляет собой многоуровневую инфраструктуру поддержки инновационного предпринимательства, состоящую из самостоятельно построенного комплекса зданий и сооружений общей площадью 11 тыс. кв. метров, где работает около 40 малых и средних инновационных предприятий, и набора сервисных и консультационных услуг. За время работы Научного парка в нем было создано более 100 фирм. Некоторые из них сегодня являются признанными лидерами в своих сегментах рынка («Гарант» - производство справочно-правовых баз данных, «Рамблер» - один из крупнейших интернет-порталов и ряд других).
Научный парк не только оказывает молодым компаниям технические услуги (вроде аренды помещений, охраны, организации связи и т. п.), но и содействует им в поиске источников финансирования, партнеров в России и за рубежом, помогает провести переговоры, организовать маркетинговые исследования и т. п. Кроме того, он стимулирует синергетическое взаимодействие фирм, работающих на его территории, иными словами, помогает коллективам, работающим независимо друг от друга, объединить усилия для создания нового продукта, который каждый по отдельности создать бы не смог.
Потенциальные «силиконовые долины». Создать собственный технопарк намерена подмосковная Дубна. На левом берегу Волги уже выделена территория площадью около 500 гектаров под строительство жилого массива, на правом разместится производственная зона. Как считает мэр города Валерий Прох, в перспективе новая «силиконовая долина» может получить статус особой экономической зоны. Предполагается, что здесь будут работать более 10 тыс. молодых программистов со всего постсоветского пространства. На реализацию проекта в Дубне уже сегодня направлено более 100 млн рублей. В целом же до 2012 года (когда закончится реализация проекта) в создание этого технопарка будет инвестировано около 21,5 млрд рублей (2,6 млрд - из бюджета).
Бизнес-план по созданию технопарка в Академгородке г. Новосибирска также уже подготовлен. По сообщению Министерства информационных технологий и связи РФ, инвестировать в него планируется примерно 15 млрд рублей (15% - из федерального бюджета, 15% - из местного, остальное «добавят» частные инвесторы, заинтересованные в развитии и коммерциализации научного потенциала наукограда).
Северная «силиконовая долина», по оценкам специалистов, может оформиться уже через полтора года - после создания нового IT-парка в районе станции метро «Пионерская» в Петербурге, который собирается построить ассоциация разработчиков программного обеспечения «Руссофт». По словам президента ассоциации Валентина Макарова, наиболее вероятно создание в Петербурге «распределенной долины» на базе уже существующих IT-парков в Петродворце и на Васильевском острове, а также проектируемого парка в районе «Пионерской».
Технориски
Проект по созданию технопарка может завершиться неудачно по самым разным причинам. Помимо «общих бед» всех новых структур (неправильный выбор места расположения, организационно-правовой формы, отсутствие спроса, поддержки властей и т. п.) российские технопарки могут стать (или уже становились) жертвами и характерных только для нашей страны проблем.
1. Ложная вывеска. Вузы объявляют себя «технопарками» в надежде получить государственные субсидии лишь на том основании, что в их стенах ведутся научные исследования, разрабатываются и внедряются новые технологии, а малые предприятия арендуют у них помещения и оборудование. Создатели таких «технопарков» не понимают (или сознательно игнорируют) саму идею этих структур, которые призваны помогать коммерциализации новых технологий и поддерживать предпринимателей.
2. Легкомысленность учредителей, которые порой добиваются финансирования проекта при отсутствии сколько-нибудь проработанной концепции. Последняя, как показывает практика, может представлять собой что угодно - от списка первых лиц города, которых посетили инициаторы проекта, до планов застройки местности в каком-либо районе. При этом желание создать технопарк может обосновываться лишь близостью аэропорта, железной дороги или необходимостью строительства гостиницы для иностранцев.
3. Гигантомания. Авторы концепций не учитывают российских реалий и поэтому дают волю фантазии, закладывая в бюджет широкомасштабное строительство (вплоть до заводов и пятизвездочных гостиниц). Так, один из российских проектов предусматривал отвод под технопарк 500 гектаров земли в ближнем Подмосковье. На практике же оказывается тяжело, а то и невозможно не просто построить новое здание, но даже хотя бы отремонтировать часть пустующего корпуса, отведенную под технопарк.
4. Мелочность. Необходимость создания инфраструктуры технопарка иногда служит лишь предлогом для достижения совсем других, в том числе корыстных, целей. Так, технопарк считается удобным поводом для получения государственных средств на завершение долгостроя. Более того, если НИИ, к примеру, расположен в деловом центре города, возникает идея «вытряхнуть» из него собственных сотрудников, а освободившиеся площади сдать в аренду преимущественно иностранным фирмам, под видом развития социальной сферы открыть казино, ресторан, отель. Под технопарк пытаются взять и как можно больший участок земли, мотивируя это тем, что парк не сможет выжить без коттеджного строительства.
5. Общая неразбериха. Модная идея увлекает многих, и руководители организаций соглашаются на создание технопарка (и даже возглавляют его) в надежде, что он будет заниматься «чем-нибудь путным». При этом формальный руководитель обычно весьма слабо представляет, что это за структура. А технопарк работает сам по себе, не получая ощутимого финансирования, и соответственно не может произвести сколько-нибудь внятный, рентабельный продукт.
Источники финансирования молодых компаний
1. Государственные программы (территориальные агентства по развитию предпринимательства, Фонд содействия развитию малых и средних форм бизнеса - Фонд Бортника). Инвестиции идут в форме государственного контракта на разработку технологии. До $150 тыс.
2. Бизнес-ангелы - состоятельные люди, вкладывающие собственные средства на ранних стадиях развития компании с целью продажи своей (многократно возросшей в цене) доли через 3-7 лет. Инвестируют, как правило, в небольшие технологические проекты, интересные лично им, приобретая от 25 до 49% акций. От $10 тыс. до нескольких миллионов.
3. Институциональные инвесторы (Intel Capital, Delta PEP, Barings Vostok Capital, Eagle Venture Partners и др.). Инвестируют в основном ЗАО, приобретая 25-40% акций. Им интересен в основном зрелый бизнес, требующий расширения или реструктуризации. До $7 млн.
4. AIM (Alternative Investment Market) - альтернативный фондовый рынок для молодых компаний в рамках Лондонской фондовой биржи. До $25 млн.
Оксана Трускова
12 ноября президент страны Дмитрий Медведев выступил с традиционным ежегодным посланием Федеральному собранию. Как ожидалось, одной из его основных тем стало развитие инноваций и информационных технологий; в частности, был обозначен вектор на формирование комфортной среды для осуществления в России исследований и разработок мирового уровня.
По словам президента, необходимо, чтобы квалифицированные специалисты были заинтересованы в работе в нашей стране. Поэтому нужно создать постоянно действующий механизм их поддержки, привлекать к работе в России наиболее авторитетных российских и зарубежных ученых, а также предпринимателей, имеющих опыт коммерциализации разработок.
В качестве конкретных шагов к достижению этой цели были названы расширение грантовой поддержки, упрощение правил признания дипломов ведущих университетов мира, а также облегчение процедуры приема на работу специалистов из-за рубежа. Но, пожалуй, в качестве основной меры предложено концентрировать интеллектуально-производственные мощности.
“Есть одна идея, она пришла из Алтая: предлагается создавать прямо на базе современных вузов бизнес-инкубаторы… И именно в них выпускники будут учиться превращать технические замыслы в прибыльные бизнес-проекты… Наконец, надо завершить разработку предложений по созданию в России мощного центра исследований и разработок, который был бы сфокусирован на поддержку всех приоритетных направлений… если хотите, по примеру Силиконовой долины и других подобных зарубежных центров”, — сказал президент.
Идея концентрации ресурсов для получения синергетического эффекта, разумеется, не нова, и тем более она не алтайская. Однако предполагаемый проект “русской Силиконовой долины” мы предложили обсудить в ИТ-сообществе, попытавшись при этом выяснить, насколько он с экспертной точки зрения сейчас актуален и где конкретно мог бы быть развернут.
Обращаясь к примеру американской Силиконовой долины, президент Ассоциации разработчиков программного обеспечения РУССОФТ Валентин Макаров считает, что главным в создании этого мощного ИТ-кластера было предоставление на выгодных условиях земли для строительства офисов технологических компаний, наличие крупного научно-исследовательского и образовательного центра (Стэнфордского университета), развитая система госфинансирования начальных стадий бизнеса, сформировавшаяся система кредитования и частное венчурное финансирование, а также в целом растущая экономика, требующая развития ИТ-рынка.
О значении консолидирующего образовательного центра говорит и аналитик Михаил Елашкин. По его мнению, мировой опыт свидетельствует, что наиболее эффективные центры развития технологий строятся на университетской базе, где легче всего создается необходимая для инноваций питательная среда из известных ученых, молодых специалистов и студентов.
С ним соглашается председатель подкомитета Госдумы по технологическому развитию Илья Пономарев. Правда, в его понимании основным источником кадров для технологического центра может выступать и какое-нибудь производственное предприятие, однако университет — все же оптимальный вариант.
В сложившихся условиях, когда государством уже потрачены огромные финансовые и временные ресурсы на развитие программы технопарков, г-н Пономарев считает целесообразным базой для президентского технологического центра сделать один из них. А именно — новосибирский технопарк в Академгородке, где помимо Новосибирского государственного университета расположены десятки научно-исследовательских институтов, президиум Сибирского отделения РАН и физико-математическая школа.
Валентин Макаров также полагает, что создавать сейчас еще один проект, аналогичный технопаркам и особым экономическим зонам (ОЭЗ), никакого смысла нет. Поэтому, по его мнению, послание президента стоит трактовать как подтверждение того, что государство намерено не только не останавливать, но и активно реализовать уже имеющиеся проекты. Глава государства, считает г-н Макаров, подчеркнул необходимость концентрации инновационного бизнеса и разработки механизмов его поддержки со стороны государства, а сколько таких центров будет (один или несколько), для него не так важно.
При этом, по уверению г-на Макарова, с течением времени становится все более понятно, каким именно образом нужно действовать: распространить на все объекты инфраструктуры благоприятный режим налогообложения и условия собственного строительства, существующие сейчас для резидентов ОЭЗ, выделить субсидии на создание механизмов запуска и поддержки в них инновационной деятельности (тренинги, коучинг, консалтинг, предоставление непрофильных для инновационного бизнеса услуг, обучение, матч-мэйкинг, привлечение рискового капитала), ввести режим управления, основанный на сотрудничестве государства и заинтересованного в инновациях бизнеса.
Главными препятствиями на пути осуществления подобных планов президент ассоциации стратегического аутсорсинга “Астра” Сергей Македонский считает коррупцию и неэффективность госуправления.
Из недавнего общения с чиновниками и бизнесменами Сингапура, который за 30 лет из абсолютно отсталой страны превратился в процветающее инновационное несырьевое государство, г-н Македонский сделал для себя ряд выводов. Для перехода на инновационные рельсы, например, необходима специализированная стратегия на 30—50 лет вперед с малым количеством ключевых критериев оценки эффективности (не более трех на каждое министерство). В России же горизонт мышления чиновников ограничивается тремя-пятью годами с ориентацией исключительно на укрепление своего материального благополучия. Г-н Македонский упоминает также о необходимости реформирования образования и модернизации нормативно-правовой базы и резюмирует, что для реализации президентских проектов российская государственная система должна измениться целиком. В противном случае участь всех инновационных инициатив с госучастием в России известна: “пиление” бюджетных денег.
Реалии нашей страны для проектов наподобие Силиконовой долины считает непригодными и руководитель секции науки и образования Союза директоров ИТ (СоДИТ) Андрей Коротков. (Кстати, по его уверению, сейчас не существует проблемы признания зарубежных дипломов и степеней российскими вузами, иностранные преподаватели легко получают рабочие места. Не решена же другая проблема — их поселения. По современным нормативам вузы не в состоянии оплачивать проживание преподавателей в городских гостиницах, а общежития в кампусах совершенно не удовлетворяют зарубежных гостей.)
Для того чтобы общая ситуация в стране изменилась, г-н Коротков предлагает задействовать реформаторский потенциал таких “мозговых трестов”, как Центр стратегических разработок, Институт современного развития, Институт экономики переходного периода, академические институты. Кроме того, правительство (а ему по поручению президента необходимо не позднее I квартала будущего года разработать организационные и финансовые решения поставленных главой государства задач) должно внести необходимые изменения в законодательную базу, а Федеральное собрание — принять необходимые поправки. Ну и в тяжелые кризисные времена, считает г-н Коротков, распорядители бюджетов (власти и законодатели) должны найти в себе силы поднять глаза от земли и заглянут в недалекое будущее.
Гораздо более конкретно высказывается президент консорциума “Инфорус” Андрей Масалович. В его понимании, несмотря на кажущуюся парадоксальность подобного утверждения, задача создания “русской Силиконовой долины” решается довольно просто. Г-н Масалович имел возможность изучить опыт построения технопарков в США, Индии, на Тайване, в Израиле, Японии и т. д. и считает, что в российских реалиях достаточно всего двух шагов. Во-первых, губернатор края, где будет создаваться технологический центр, должен публично объявить: “Каждый приходящий инвестор получает номер моего прямого сотового телефона. Если что, звоните, помогу лично”. Во-вторых, президент страны должен публично объявить: “Каждый губернатор отчитывается передо мной по главному параметру — росту объема несырьевого экспорта. Если что, спрошу лично”. Всё остальное, как уверяет г-н Масалович, сделают инвесторы и руководители передовых компаний.
На общем фоне против идеи концентрации ресурсов высказывается председатель правления СоДИТ Борис Славин. В его понимании любые “грандиозные” проекты в России либо чрезмерно высоко оплачиваются, либо тихо уходят в историю вместе со своими авторами. И еще хуже, когда эти проекты призваны повторить чьи-то достижения (отечественная ОС, национальный поисковый портал и пр.). По его словам, “русская Силиконовая долина” — это лишь римейк недавней американской действительности, или советских наукоградов из более далекого прошлого. И как любой римейк эта идея вряд ли переплюнет свои прототипы, а скорее наоборот — превратится в жалкий фарс.
Как считает г-н Славин, чтобы переселить ведущих ученых, инженеров, конструкторов, программистов, менеджеров и финансистов в одно место, не прибегая к насильственным методам или патриотическим призывам из советских времен, придется затратить баснословные суммы для превращения какого-то реально существующего российского города в интеллектуальную Мекку.
Россия и так живет только двумя-тремя локальными центрами, что крайне неэффективно, а возрождать надо все города. И на месте президентских экспертов, готовящих ему тексты посланий, г-н Славин написал бы, что Россию необходимо сделать Силиконовой долиной целиком. Это соответствовало бы и духу нынешнего послания, его амбициям, и, как ни странно звучит, стало бы более реализуемым и системным, потребовав не столько финансовых вливаний, сколько создания особых условий и грамотного государственного управления.
В контексте этих слов хотелось бы завершить наш опрос сентенцией г-на Масаловича, который советует президенту всякий раз, когда речь заходит о наших богатствах, начинать не с нефти, газа и оружия, а с информационных технологий. И говорить об ИТ как о нашем самом ценном и перспективном ресурсе. Андрей Масалович предлагает оценить, сколько стоит “баррель программистов”. А суть этого термина в том, что один баррель нефти марки Brent стоимостью примерно 79 долл. — это стандартная бочка на 160 литров, и она эквивалентна двум в меру упитанным ИТ-специалистам. Экспорт их услуг принесет в страну 80 тыс. долл. в год. И, значит, ИТ-аутсорсинг в тысячу раз выгоднее России, чем экспорт нефти.
Раскинувшаяся под Сан-Хосе «Кремниевая долина» уже давно стала символом прогресса в сфере информационных технологий и центром инновационных разработок, приносящих огромные деньги как их владельцам, так и государству. Этот довольно небольшой кусочек Калифорнии видел и ажиотаж производства полупроводниковых чипов, и бурный расцвет разработки ПО, и бум доткомов (как, впрочем, и их крах). Так или иначе, правительства многих стран грезили и все еще грезят о создании таких же компактных высокотехнологичных регионов, где местные таланты генерируют одну за другой бизнес-идеи и успешно реализуют их. Поэтому и несутся постоянно из СМИ заявления о планах создать «Силиконовую долину» в очередной точке земного шара. Настоящая «Силиконовая долина» в Сан-Фернандо, впрочем, занимается производством не особо высокотехнологичного, но не менее популярного в массах продукта фривольного характера, но не об этом речь.
Белорусский ПВТ
Белорусский Парк высоких технологий с лёгкого пера журналистов, также нередко называют минской «Кремниевой долиной», и в чём-то это название вполне уместно, ведь именно данная структура в большей части юридически, а постепенно и физически объединяет не один десяток наших компаний работающих в сфере информационных технологий. Данный проект для белорусского руководства стал своеобразным брендом и объектом для гордости, которым можно смело щеголять во время официальных визитов в другие страны. Если прислушиваться внимательно к новостям, то можно услышать, что помогать белорусы в создании парков собираются и Кыргызстану, и Азербайджану, и кому только ещё. Несмотря на то, что вокруг ПВТ витает достаточно много противоречий, изменчивые условия вступления, странноватая разбежка цифр в заявлениях чиновниках об оборотах парка и «плановые» показатели роста, сам проект парка, а самое главное - предлагаемых им льгот государством, вызывают искреннюю зависть у наших стран-соседей. В первую очередь по-доброму завидуют налоговым условиям россияне, ИТ-компании которых, несмотря на аудиенции у Медведева и Путина, так пока и не могут похвастать тёплым налоговым климатом для развития своего бизнеса и постоянно приводят в пример белорусов.Подвижки россиян
И вот наконец в России решили взяться за перспективные информационные технологии, а в их ряд, разумеется, входит и разработка программного обеспечения со всем подобающим размахом. Буквально несколько дней назад президент России Дмитрий Медведев, выступая перед талантливыми школьниками и студентами - президентскими стипедиантами, сделал громкое заявление о том, что в подмосковном Одинцовском районе принято решение воздвигнуть местную «Кремниевую долину».
«Речь идёт о некоем поселении, которое должно способствовать развитию всех этих технологий в нашей стране, которое будет территориально обособлено, и в рамках которого будут решаться самые разные задачи,
- отметил Дмитрий Медведев. - Я не знаю, получится ли у нас создать российскую «Силиконовую долину» – тем более это, может быть, не совсем правильное сравнение, но идея заключается именно в том, чтобы создать подобного рода самостоятельный, отдельный центр для проведения исследований и их последующей коммерциализации».
Инновационный город, названный Медведевым «Городом Солнца», требует площадь в четыреста гектар, 40 000 человек и 4 миллиарда российских рублей начальных государственных вложений. В городе должно быть создано всё необходимое для разработки научных идей и превращения их в бизнес: от жилья и комфортной среды до бизнес-инкубаторов и сервисов. Основными направлениями, которые будут развивать в иннограде, станут космические, энергосберегающие и медицинские технологии, а также совсем не в меньшей степени и IT, а конкретнее, по словам Медведева, разработка ПО и суперкомпьютеров. Стоит добавить, что данный проект техно- и в какой-то мере ИТ-парка далеко не единственный в России. Предполагалась постройка или расширение парков в Дубне (вроде даже в нём был заинтересован IBS (Luxoft), но так и не добился для себя каких-то выгод при инвестировании), Обнинске, Новосибирске и даже ИТ-парк в Анкудиновке под Нижним Новгородом. Сейчас же, судя по всему, всё внимание будет переключено на новый масштабный объект.
Как стало известно, Медведев поручил правительству в ближайшее время решить вопрос с особым правовым режимом деятельности российской "Кремниевой долины". "По всей вероятности это не может быть просто новый кусочек, подчиняющийся общим правилам. Я полагаю, нам следует подумать о создании особого правового режима соответствующей деятельности"
, - сказал президент.
Чтобы довести проект указа президента по созданию ПВТ до его реализации, белорусским чиновникам понадобилось не менее трёх лет (от первых осторожных публикаций возможных условий налогообложения резидентов будущего парка), а первое крупное здание парка приняло айтишников страны ещё на тройку лет позже.
В России же, по утверждению зама руководителя администрации президента РФ Владислава Суркова, сама постройка парка займёт 3-7 лет, а момент, когда лавина не просто каких-то там продуктов, а новых современных технологий из Подмосковья, потечёт рекой, должен наступить лет через 10-15. Причём будущая российская долина - это не просто офисы и жильё, но и научные центры, лаборатории и т.д. Разворачивание серьёзных научных комплексов на новом месте процесс итак не быстрый, а учитывая российские реалии и вовсе. Интригует и то, что по словам того же Суркова особый налоговый режим для резидентов парка – это «вопрос скорого времени».
Интригует? Потому что прямо сейчас над теми же ИТ-компаниями России и так висит серьёзная налоговая угроза. Переход компаний с уплаты единого социального налога на страховые взносы с первого января 2010 года, по оценкам ассоциации «Руссофт» грозит поднять стоимость разработки на 60-70 процентов, ведь в смете расходов у ИТ-компаний именно на зарплаты приходится до 80 процентов затрат.
Представителям ИТ-компаний ещё в середине прошлого года пообещали как-нибудь уладить данный вопрос (путём присвоения статусов им резидента особой экономической зоны, к примеру). Однако с началом нового 2010 года никаких соответствующих документов принято не было, и формально российские ИТ-компании должны будут начинать платить налоги по новым ставкам. Такая ситуация была по крайней мере в середине января, более какой-то конкретики в данном плане слышно особо не было. Более того, по слухам, среди самих разработчиков ПО возник определённый раздор – экспортёры программного продукта и услуг вроде ближе к сохранению прежних ставок, а вот компаниям, работающим на местном рынке, вполне возможно придётся подождать, что никак их никак не может радовать. Так что заявление о решении вопроса о быстром вводе особого налогового режима для резидентов долины выглядят не очень убедительно.
Соответственно, ИТ-компании, которых опросили буквально на следующий день журналисты, пока довольно прохладно относятся к идее переезда в подмосковное Сколково. Цветущего инногородка там пока не наблюдается, условия переезда не ясны, а многие сотрудники вряд ли будут гореть желанием работать не в центре столицы, а где-то там - в Одинцовском районе. Впрочем, большая часть представителей компаний разумно пока предпочитает промолчать до выяснения обстоятельств.
Опустим тот факт, какие порядки царили в оригинальном Городе Солнца в фантазиях Кампанеллы. Отметим лучше подход – в России, если говорят о технопарках или ПВТ, то в первую очередь озвучивают масштаб строительства. Не какие-то там проекты налоговых преференций, а именно размах будущего проекта. То есть получается, что местный парк будет в отличие от минского очерчен почти сразу чисто географически. Это не какая-то структура, объединяющая в первую очередь юридически компании высокотехнологичных отраслей и создающая им условия для развития за счёт снижения налоговой нагрузки, а сразу чисто географическое коммьюнити по типу СЭЗ. Разумеется, государство предположительно попытается заинтересовать компании самим перебраться в долину, привлечь туда заодно крупные транснациональные корпорации. Но, всё же, возникают некоторые вопросы, как это будет всё реализовываться.
Как и белорусский ПВТ, российская «Кремниевая долина» планирует привлекать сторонние инвестиции в строительства парка. Планируется, что государство только «начнёт», а расширяться будет уже за счёт частных инвесторов. К слову, четыре сотни гектаров в Подмосковье (каждый из которых оценивается в 1,5-3 миллиона долларов в зависимости от степени удалённости от шоссе) будут выделены из земель ВНИИ селекции и семеноводства овощных культур и фондов Академии Наук для застройки будущего иннограда бесплатно. По информации газеты «Коммерсантъ», застраивать их будет некоммерческое частно-государственное партнёрство. Государство возьмет на себя вопросы об обеспечении проекта инфраструктурой и выступит соинвестором строительства (особенно научно-образовательной части). Это некоммерческое партнёрство будет заниматься постройкой городка (в основном на деньги инвестора), только земли которого стоят под миллиард долларов (если брать среднюю цену гектара в 2,25 млн. долларов). При этом по информации той же газеты «Коммерсантъ», к отдельным частям проекта проявляют интерес структуры из "Альфа-групп", ЛУКОЙЛа, ОНЭКСИМа и т.д.
Примечательно, что официальный координатор проекта уже известен – им стал олигарх Виктор Вексельберг, известный широкой публике в первую очередь яйцами Фаберже, а более узким кругам с более широким кругозором - тем, что является председателем правления РУСАЛа и ТНК. Таким образом, проект «Силиконовой долины» курируют главный идеолог Кремля Сурков и сырьевой олигарх Вексельберг, в последний год, пошедший в рост и пользующийся благожелательностью властей. При этом ни тот другой, ни другой особого отношения к hi-tech индустрии не имеют, а Вексельберг преподносится кремлём в первую очередь как опытный менеджер.
Задачи, очерченные перед будущим инноградом, не менее масштабны, чем объёмы строительства и инвестиций. "Я думаю, что если в этом городе в конечном итоге не будут жить и работать 2-3-4 нобелевских лауреата, значит мы не решили свою задачу",
- заявил Сурков. В целом пока в кремлёвских заявлениях инноград рисуется не в качестве какой-то промышленной площадки для высоких технологий (к примеру, как в Минске - места скопления ИТ-компаний, работающих по аутсорсинг схемам), а как какой-то комплекс лабораторий с нобелевским лауреатами выдающих на-гора «волну свежих изобретений». В принципе, R&D потенциал у российских специалистов достаточно высок, и, хоть их количество не так велико, разумеется, как в том же США или Германии, на одну Кремниевую долину такого масштаба их должно хватить. Вопрос только в том, есть ли смысл в построении просто очередного научгородка по примеру Дубны или Зеленограда в чистом поле. Так что, это пока просто пиар для масс, а основу будущего города составят компании, работающие в реальном мире над обычными задачами, вроде той же разработки ПО.
Впрочем, пока это лишь рассуждения на тему. Самое интересно будет, когда станут известны какие-то определённые условия функционирования будущей «Кремниевой долины» и первые её потенциальные резиденты. А пока вопросов бесконечное множество: будут ли формироваться какие-то новые структуры для организации научных центров иннограде? станут ли активно участвовать в проекте иностранные компании-гиганты, как это прогнозируется кураторами проекта? как вообще бизнес входить в долину и кто будет отбирать достойные для развития в Городе Солнца проекты?
Озвученные сроки создания иннограда в чистом колхозном поле на самом деле минимальны, как с точки зрения разработки нормативных актов, так и самой застройки. Честно говоря, возможность столь быстрой реализации, что называется «с ходу», такого масштабного проекта пока вызывает сомнения. Но, как говорится, поживем - увидим, получится ли россиянам действительно быстро создать современный город высоких технологий, и не превратится ли это всё незаметно в жилые микрорайоны с офисами класса B и С, парой псевдоновых НИИ и перевезённых откуда-нибудь КБ, чего, конечно, бы совсем не хотелось.
В начале - середине 90-х они уезжали пачками - целыми командами (в СССР это называлось «коллектив»). Гендиректор компании «Ашманов и партнеры» Игорь Ашманов, в описываемое время один из руководителей разработки системы проверки правописания для русского языка ОРФО (той самой, к которой и по сей день обращаются все пользователи Microsoft Office), рассказывает: «…команда, которая делала ОРФО, вся свалила в 1991-м, и тогда это был обычный случай. Я тоже должен был ехать, но не поехал ровно из соображений разных дел и обязанностей, и слава богу…».
Программист Максим Кузовлев с 1997-го работал на команду, которая создавала компанию Genesys (о ней далее), сначала в России. Уехал уже в 1999-м: «Мне предлагали еще в 97-м, но я не хотел, думал, что в России лучше. Потом побывал в Нью-Йорке и прямо оттуда позвонил в Сан-Франциско - согласен…». Говорят, там совсем другая жизнь, и некоторые уезжали именно поэтому. На самом деле были совершенно объективные обстоятельства: в 90-е у российских программистов (как и у украинских) не было адекватной работы на родине. А если и была, то без адекватной оплаты и условий. Феликс Мучник, владелец крупнейшей российской компании по торговле программными продуктами SoftKey.ru: «Лично я всегда считал, что работать можно и здесь. Другой вопрос, что лет десять-двадцать назад перспективы получать достойно и адекватно за свою программистскую работу «там» были лучше».
Максим Кузовлев: «Когда у человека нормальное рабочее место и нормальные условия работы, и кроме как о работе, у него голова особо ни о чем не болит - а там именно так, это определяется самим уровнем жизни, - то большинство начинает работать как надо».
Сейчас многое изменилось: на рубеже тысячелетий лопнул т.н. «пузырь доткомов» (.com). Непосредственно перед этим инвесторы в сфере высоких технологий поголовно сходили с ума, ходил даже такой анекдот: «На паперти сидят трое нищих. У одного на табличке написано просто «нищий», у второго «нищий.com», у третьего «е-нищий.com». Первый соберет 15 долларов, второй 15 тысяч, а третий - 15 миллионов и поедет отдыхать в Майами». Таксисты читали популярные книжки «для чайников» и шли работать программистами. Разумеется, это продолжалось недолго: в феврале 2000 г. в американские иммиграционные службы было подано 32000 заявок на временную рабочую визу (известную как Н-1В), уже в феврале 2001-го - всего 16000. Тогда многие в этой сфере потеряли работу, в основном те, кто связал себя со «стартапами» - небольшими начинающими компаниями. Начался даже обратный отток кадров в Россию.
Крупных компаний схлопнувшийся «пузырь» коснулся значительно меньше. Звезды отечественного программирования, конечно, все остались при своих местах. Алексей Пажитнов, автор «Тетриса», по-прежнему занимается разработкой головоломок. Девять лет он делал это в Microsoft (которая, видимо, решила его таким образом отблагодарить за доставшуюся ей в 1987 году халявную лицензию на «Тетрис»), с 2005-го работает над новой линейкой пазлов по договору с WildSnake Software. Крупную должность в Microsoft занимает и Евгений Веселов, автор когда-то знаменитого редактора «Лексикон» (в середине 90-х стоявшего не менее чем на половине отечественных компьютеров, занимая нишу сегодняшнего Microsoft Word) - он один из архитекторов Internet Explorer.
Так или иначе, но в начале тысячелетия «русских» в одной только Калифорнии оказалось более 10 тыс человек. В 2002 году был даже создан специальный профсоюз - «Ассоциация русскоговорящих профессионалов Силиконовой долины». Чем же они там занимались?
Потом стали говорить, что Силиконовую долину сделали «русские» (иногда, подумав, добавляют «…мозги»). Заметим в скобках, что в определение «русские» в Америке, как известно, входят все, кто с просторов бывшего СНГ. Правда, есть достоверные сведения, что ровно то же самое о своих «мозгах» говорят индусы. Возможно, также и китайцы - не проверял. Это легенда - в процентном соотношении 10 тыс «русских» из миллионов работников американской IT-сферы ничто. Хотя еще как посмотреть…
Традиционно считается, что «русские» в Силиконовой долине - исполнители, девелоперы (т.е. разработчики) - слишком велика разница между американской и отечественной культурой ведения разработок, чтобы «русские» могли успешно управлять компаниями в американских условиях. На самом деле это примерно такая же легенда, как та, что «русские» создали Силиконовую долину.
Про Сергея Брина, одного из двух основателей Google и эмигранта из России, знают все, но он-то как раз нехарактерная личность, ибо от российского в нем только происхождение: он покинул родину в восьмилетнем возрасте. Куда интереснее фигура, например, Макса Левчина - он, правда, не россиянин, а родом из Киева, но все равно - «русский». Некоторое время назад он был известен как самый популярный в США технологический предприниматель: появившись в Калифорнии в 1998 году, по образцу великих пионеров прошлого (переехав туда с Восточного побережья на разваливающейся машине), он с нуля создал одну из самых известных ныне интернет-компаний - платежную систему PayPal. В 2002 году PayPal за 2,2 млрд долларов купил крупнейший онлайновый аукцион eBay. Всего же Левчин создал что-то около 16 компаний - последний его проект также широко известен, это система обмена фотоальбомами через Интернет под названием Slide.com.
Есть и не столь популярные в мировом масштабе, но все же хорошо известные начинания «русских». Компания Acronis, один из мировых лидеров в системах защиты и резервного копирования данных на персональных компьютерах, создана российским предпринимателем Сергеем Белоусовым. Причем Белоусов вполне интернационален: еще до разворачивания деятельности в Штатах он создал в Москве один из первых сетевых маркетов в компьютерной области - компанию Sunrise, и также является основателем российских компаний Rolsen («телевизоры Rolsen») и ASP Linux.
Можно привести и другие примеры: например, Алексей Фрид, окончивший Физтех в начале 1980-х, еще до всяких «свободных рынков» вошедший в историю отечественного предпринимательства как изобретатель самодельного адаптера системы PAL для советских телевизоров, в Штатах совместно с Сергеем Бурковым стал основателем успешных компаний Bilbo и Invincible Data Systems (последняя занимается защитой данных с помощью смарт-карт).
Одно из самых успешных начинаний «русских» в Силиконовой долине - упоминавшаяся компания Genesys (Григорий Шенкман и Алекс Милославский). Занимавшаяся программным обеспечением для различных телефонных сервисов, еще в 1999-м Genesys была продана французской фирме Alcatel за 1,5 миллиарда долларов. Максим Кузовлев: «На самом деле, в большинстве крупных компаний, таких как Oracle, Cisco и подобных, в среднем звене управления достаточно много выходцев из СССР». Это понятно: высший менеджмент из национальных кадров - дело обычное, это касается не только Штатов, но даже еще в большей степени - китайцев, японцев и корейцев, да и россиян. Руководить же командами разработчиков сам бог велел тому, кто их лучше понимает.
У Максима не было трудностей с адаптацией. «Ты будешь смеяться, - говорит он, - но у меня с английским были проблемы, потому что почти не приходилось на нем говорить. На работе команда - украинцы, россияне из Питера и Владивостока, жили мы в квартале, который еще называли «квартал эйч-уан-би» (по названию рабочей визы. - Ю.Р.). Еще забавней стала ситуация после покупки нас Alcatel - половина менеджмента говорит по-русски, половина - по-французски. Американцы с ума сходили». С обстановкой на работе то же самое - известно, что советские люди привыкли рассматривать программирование как творчество и работать индивидуально. «Китайцы и индусы, которых в долине, наверное, больше половины, - это массовое программирование. А 40% русских разработчиков - кандидаты наук. В Genesys это учли - каждый работал сам за себя».
В исконно американских компаниях «русским» прижиться сложнее, но очень многое зависит от менеджмента. Вице-президент корпорации Veritas Шмуэл Гошен рассказывал в интервью «Немецкой волне»: «На меня всегда большое впечатление производит их солидная теоретическая подготовка, их огромные возможности в области фундаментальных исследований, в разработке алгоритмов и так далее. Трудности они начинают испытывать тогда, когда речь заходит о применении знаний на практике, о производстве реальной продукции. <...> Кроме того, они могут работать только в рамках строгой иерархической структуры. Если им давать слишком много свободы, они теряются».
Типично американское мнение, которое многие не разделяют. Программист Евгений Нонко, родом из Бийска, работающий в центре Microsoft в Сиэттле, на страницах барнаульского журнала «Монитор-плюс» утверждал, что у него проблем практически не было: «Компания очень большая, и у меня была возможность выбрать, над каким проектом работать… В фильме «AntiTrust» показываются огромные залы, усеянные рабочими местами, - бред полнейший. На самом деле все не так. У каждого программиста свое рабочее место. Если мне захочется продолжить дома что-то делать, я солью наработки на laptop… Жесткого графика никакого нет. Просто ты работаешь в группе и должен хотя бы из элементарного человеческого уважения согласовывать свои действия с действиями других. А такого, чтоб с 9.00 до 5.00 высиживать на рабочем месте, - это никому не нужно… В этот раз я подошел к менеджеру и объяснил, что мне нужно съездить к себе на Родину, что это займет недели три. Меня отпустили без проблем».
Максим Кузовлев: «Наш вице-президент выдал: вот сидит на рабочем месте русский и ни хрена не делает. Потом он увольняется, и приходит на его место американец. И тут ты начинаешь понимать - что такое на самом деле ничего не делать…».
Сейчас в России положение заметно изменилось по сравнению с девяностыми. Игорь Ашманов: «Сейчас с точки зрения чистого заработка и потребительской корзины программист здесь зачастую получает не меньше, но при этом ему не надо пробиваться в чуждой агрессивной среде. Если сильный программист получает в Москве 3-4 килобакса в месяц, да чистыми, вчерную, без налогов (а там бы получал 80-100 К в год с вычетом налогов - процентов 30-40, минус аренда квартиры или ипотека и т.п.), да еще дают ему долю в стартапе, да при этом в комфортной родной среде - особого смысла ехать нет даже за чисто животным комфортом. Ну, разве что климат в Калифорнии получше».
Российский рынок программных продуктов значительно вырос, но в основном в корпоративной сфере - там, где импортные компании бессильны. Наиболее, пожалуй, известен успех фирмы «1С», которую знает у нас каждый бухгалтер. Очень востребованы веб-программисты (т.е. занимающиеся созданием интернет-проектов), особенно те, кто совмещает знание программирования с некоторыми художественными навыками в верстке и оформлении, - такие ценятся на вес золота. Но погоду на рынке труда делают все же западные фирмы. Феликс Мучник: «Сейчас в Москве, в регионах, где начали открывать свои филиалы западные компании, можно найти адекватную работу и зарплату».
Но неверно представлять себе типового современного российского программиста как просиживающего штаны в офисе представительства или центра разработки западной фирмы. Развитие и доступность Интернета стали причиной появления рынка офшорного программирования, ныне составляющего порядка $50 млрд в год, того самого, 44% которого, на зависть российским властям, контролирует Индия. Российское правительство обратило внимание на этот сектор только в последнее время, тогда, когда он уже фактически сложился. Игорь Ашманов: «…есть совершенно скрытый рынок офшорного программирования, когда программисты работают на западные компании, изредка ездят на стажировку и т.п. Техническое задание и работа - по Интернету, деньги - на карточку. Он точно больше миллиарда долларов в год, я как-то прикидывал». Добавим, что Игорь ошибся в меньшую сторону - по словам вице-премьера Д. Медведева, рынок офшорного программирования в России составляет сегодня примерно 2 миллиарда долларов и прирастает на 70-80% в год. Более точная оценка, судя по всему, составляет $1,8 млрд в 2006 году. Это, конечно, не сравнить с индийскими 20 миллиардами, но все же…
Под текст
Почему только США
Ни в одной стране мира, кроме Штатов, нет колоний «русских» программистов.Отдельные люди работают, но в массовом порядке - нет. Это объясняется просто: около 70 процентов программного обеспечения, продаваемого в мире, создано в США. Можно, не рискуя сильно ошибиться, предположить, что из оставшихся 30% большая часть - ПО для местного рынка, вроде наших «1С», и иностранцам там делать нечего.
О российских пилотах, работающих в Африке, читайте в О вольных российских яхтсменах, бороздящих просторы Мирового океана, читайте в одном из ближайших номеров.
На первый в РФ IT-город Иннополис потратили 20 млрд руб. государственных денег. По плану наша Кремниевая долина должна содержать себя сама, но пока на ней зарабатывают люди, близкие к главе Татарстана и министру связи
Иннополис (Фото: Леся Полякова для РБК)
Путь от центра Казани до Иннополиса занимает около часа, если удастся проскочить пробки. По трассе М7, по мосту через Волгу, далее по неосвещенной дороге, в конце которой за лесостепью Верхнеуслонского района республики разноцветными фасадами домов засверкает первый в России IT-город Иннополис, или, как его называют местные жители, Ветрополис: по западной границе района течет река Свияга, по восточной — Волга, поэтому город постоянно продувается ветрами.
Идея строительства в 40 км от Казани Иннополиса, по официальной версии, родилась у Рустама Минниханова и Николая Никифорова в июле 2010-го, когда они возвращались с совещания у президента Дмитрия Медведева. Оба как раз осваивались на новых позициях: инаугурация Минниханова в должности президента республики прошла в марте, Никифоров стал министром информатизации Татарстана в апреле.
Уже в октябре в ежегодном послании Госсовету республики Минниханов обозначил концепцию «города будущего»: «Живи, учись, работай и отдыхай». В проекте, который сначала получил название «IT-деревня», за «учись» отвечает университет, который должен «поставлять» работников для компаний-резидентов Особой экономической зоны (ОЭЗ, «работай»). А в свободное время иннополисяне будут ездить в горнолыжный комплекс «Казань» и гольф-клуб, которые расположены в нескольких километрах южнее («отдыхай»).
Иннополис должен стать центром притяжения лучших программистов со всей России, которые разрабатывают «собственные продукты и технологии» и привлекают инвесторов, следует из официальной презентации министерства информатизации Татарстана от 2011 года. Задача Иннополиса — чтобы российским айтишникам не нужно было уезжать за границу или переезжать из родного города в Москву, а потом все равно покинуть Россию, вспоминает историю создания Иннополиса в разговоре с журналом РБК Никифоров (с мая 2012 года министр связи России).
Антон Грачев, на старте руководивший проектом «Иннополис», «прообразом» IT-города называл Кремниевую долину, писал «Коммерсантъ». При этом Минниханов в эфире «Россия 24 — Татарстан» говорил про «микс» подсмотренного в Сингапуре, Финляндии, Франции, Китае.
Строительство города уместили в символическую трехлетку: 9 июня 2012-го Медведев, к тому моменту ставший премьером, заложил капсулу с посланием к потомкам, а 9 июня 2015-го он уже нажимал на «кнопку жизни» вместе с Миннихановым и Никифоровым. В Иннополисе открылись, как и планировалось, университет, медицинский и спортивный центры, детский сад, школа, IT-лицей, появились кампус, жилые дома, заработал технопарк и прибыли первые резиденты в ОЭЗ.
Жизнь в IT-городе должна закипеть к концу 2020 года: к этому времени население Иннополиса вырастет до 24,5 тыс. человек, указано в генеральном плане развития. Пока иннополисян (так называют себя местные жители) в 12 раз меньше, поэтому город больше напоминает кадры из фантастических фильмов о жизни на Земле после исчезновения людей: современные новехонькие здания, но встретить на улице человека или проезжающую машину — большая удача. Путь от домов до университета или технопарка занимает не более десяти минут, за ними леса и поля, откуда иногда прибегают зайцы, рассказывают местные жители. Одинокие прохожие быстро скрываются в подземных переходах, где аналогия с фантастикой пока только усиливается: весной их затопило паводковой водой, которая текла даже из видеокамер на потолке.
Кампус и учебно-лабораторный комплекс университета соединены теплым переходом, так что в аудиториях можно встретить студентов в домашних тапочках. По Иннополису даже ходит легенда про студента-рекордсмена, который ни разу за полтора месяца не выходил на свежий воздух. Тапки так прочно «вросли» в жизнь IT-вуза, что в мае 2016-го на площадке перед университетом даже прошла вечеринка Slippers of the year — все ее участники должны были прийти в домашней обуви.
Примерно такое же «домашнее» ощущение производит сейчас внутреннее устройство Иннополиса: жилье строит Госжилфонд Татарстана, совладельцем городской земли оказался близкий к руководству республики бизнесмен, компании-резиденты преимущественно местные. Журнал РБК разобрался, как устроен первый в России IT-город и почему до рождения громких инноваций в нем пока не дошло.
Городской чат
В начале 2015 года в еще строящийся город переехали три первых сотрудника IT-университета. Иннополис как раз только получил статус города. «Шла стройка, мы ходили в резиновых сапогах», — рассказывает один из прибывших, старший инженер-исследователь вуза Илья Шимчик. Приехавшие с ним коллеги жили в Казани, ездили к семье в Москву, и Шимчик часто оставался один во всем городе: пустые дома и улицы, в окнах по вечерам не горит свет.
Наполняться IT-город начал после первого массового набора в университет и появления первых резидентов ОЭЗ. К середине 2016-го в Иннополисе обитали 1,9 тыс. человек, к весне 2017-го их число выросло до 2,8 тыс. (около 70% остаются в городе с ночевкой), приводят статистику в мэрии. В университете и ОЭЗ, градообразующих центрах города, работают или учатся свыше 1,6 тыс. человек. Более половины нынешних иннополисян приехали из других регионов, а среди студентов вуза, где обучение ведется исключительно на английском языке, эта доля еще выше — под 70%.
Магистрант Надежда Трофлянина уверяет, что образование в Иннополисе на порядок выше (раньше она училась в Московском университете связи и информатики). А Евгений Никольский, директор компании «Роадар» (резидент ОЭЗ), объясняет свой переезд наличием современных детских учреждений в Иннополисе: «Хочу, чтобы мои дети учились в среде детей айтишников, и не хочу, чтобы школа для них была каторгой».
Средняя зарплата в Иннополисе — около 60 тыс. руб., говорит представитель мэрии. В Казани IT-специалисты получают в среднем 38 тыс. руб. (данные HeadHunter). Каждый из приезжающих в город технарей арендует квартиру у Госжилфонда по льготной ставке: 7 тыс. руб. за однушку и 10 тыс. руб. за двушку, называет цифры министр информатизации республики Роман Шайхутдинов. В соседней Казани сопоставимое жилье обойдется в 13,7 тыс. и почти 20 тыс. руб. соответственно (статистика Domfond.ru). Купить квартиры в многоэтажках Иннополиса нельзя: было решено строить исключительно арендное жилье, чтобы люди быстрее заселяли город.
Тратить деньги особо негде: коммерческая инфраструктура города сейчас больше напоминает жизнь в военном городке. Супермаркет, книжный магазин, салон красоты, аптека, недавно открылся первый ресторан. Из развлечений — пейнтбол-клуб и спортивный центр (абонемент — 14 тыс. руб. в год). «Поскольку живем мы в большой пустыне посреди Татарстана, основное правило — праздники мы создаем себе сами», — рассказывает Трофлянина. Самый популярный в ее студенческой комнате праздник — День апатии, когда можно весь день ныть, что жизнь боль.
Тишина и небольшое число людей — это «рай» для айтишников, уверен Шимчик. «Да, здесь днем никого нет на улицах. И это хорошо», — с улыбкой подтверждает сотрудник одной из компаний-резидентов ОЭЗ.
Как и положено месту с высокой концентрацией IT-специалистов, иннополисяне в основном общаются виртуально: к примеру, есть общий чат в Telegram — в апреле в нем состояли более 1,3 тыс. человек. Кто-то просит одолжить «удлинитель до завтра», кто-то публикует фото кота с подписью: «Кто потерял животное, искать в первом подъезде, дом 114». В чате есть и мэр города Руслан Шагалеев, и Шайхутдинов, и даже Никифоров, который, по собственному признанию, периодически отвечает жителям.
Столь же охотно Никифоров освещал процесс строительства Иннополиса в своем Twitter. Из одного из твитов, к примеру, следовало, что работы в IT-городе могли начинаться еще до завершения формальных процедур — заключения госконтрактов. Среди стройподрядчиков компания местного предпринимателя Равиля Зиганшина, бывшего бизнес-партнера жены Никифорова Светланы. Именно Зиганшин, как выяснил журнал РБК, стал главным «зодчим» первого в России IT-города.
Главный по земле
«Полным ходом разворачивается стройка учебного корпуса ИТ-Университета #Иннополис на 5000 бакалавров и магистров», — написал 8 января 2014 года в своем Twitter министр связи. На фото — снег, краны, готовый фундамент, работы идут на уровне первого этажа. Темпы работы подрядчика — «Камгэсэнергостроя» поражают: согласно сайту госзакупок тендер стоимостью 2 млрд руб. компания получила за девять дней до твита Никифорова. На самом деле работы могли начаться еще раньше, в июне 2013 года — такой срок был указан на информационном щите, который сфотографировали на стройплощадке блогеры урбанистического форума SkyscraperCity.
Общая стоимость контрактов на строительство Иннополиса превышает 21,5 млрд руб., подсчитал журнал РБК на основе данных с сайта госзакупок. Бóльшую часть средств выделил федеральный бюджет, республика построила жилые дома и часть дорог, «Газпром» — газопровод до Иннополиса. Подконтрольный правительству республики «Камгэсэнергострой» на строительство университета и кампуса получил из бюджета около 4 млрд руб. Основным подрядчиком стало производственно-строительное объединение (ПСО) «Казань»: его силами были возведены все ключевые объекты ОЭЗ и инженерные сети. Совокупный объем заключенных с «Казанью» контрактов — 11 млрд руб., это почти половина денег, выделенных на строительство IT-города.
Как и «Камгэсэнергострой», работу на одном из объектов «Казань» начала раньше официальных договоров: судя по фото еще одного щита со SkyscraperCity, технопарк начали возводить во втором квартале 2013-го, а тендер прошел в феврале 2014-го. Собеседник, близкий к руководству «Камгэсэнергостроя», подтвердил: такая практика существовала. Представители АО «Иннополис» и ОЭЗ «Иннополис» (заказчики строительства), «Казани» и «Камгэсэнергостроя» не ответили на запросы журнала РБК. Контроль за стройкой не входил в компетенцию Минкомсвязи, уточнил в разговоре с журналом РБК Никифоров.
В 2000-е годы ПСО «Казань» было частью группы ТАИФ, которую контролирует семья первого президента республики Минтимера Шаймиева. Когда этот пост в начале 2010-го занял Минниханов, единоличным собственником ПСО стал депутат Госсовета Татарстана Равиль Зиганшин, на тот момент директор объединения. До приобретения «Казани» у него был строительный бизнес, но, судя по данным «СПАРК-Интерфакс», финансовые достижения прошлого гораздо скромнее будущих.
При Минниханове «Казань» выбилась в число крупнейших подрядчиков республиканских властей. Общая стоимость госконтрактов, заключенных с ПСО «Казань» с конца 2009 года, достигает 100 млрд руб. (данные «СПАРК-Интерфакс»). Особые отношения собственника ПСО «Казань» и семьи президента республики закреплены и юридически: в конце 2016-го Зиганшин вместе с четырьмя племянниками Минниханова, главой Духовного управления мусульман Татарстана Камилем Самигуллиным и еще четырьмя предпринимателями выступил учредителем прихода мечети, которая строится в центре Казани, на Кремлевской набережной.
Зиганшин имеет отношение и к объектам, которые в озвученной главой Татарстана концепции развития Иннополиса отвечают за «отдыхай» — горнолыжный курорт и гольф-клуб. Бизнесмен через фирму «Свияга» владеет 51% АО «Горнолыжный спортивно-оздоровительный комплекс (ГСОК) «Казань». Участок, где стоит гольф-клуб, оформлен на ЗАО «Гольф Казан», следует из данных Росреестра. Акционеры общества скрыты, но директор клуба Денис Белов одновременно руководит и горнолыжным комплексом «Казань», и одной из фирм дочери Зиганшина.
Еще в 2008 году министерство земельных отношений Татарстана сообщило: курорту требуется расширение. Через четыре месяца администрация Верхнеуслонского района провела торги, выставив на продажу одним лотом десять участков площадью 1,3 тыс. га — на этой территории 46 раз поместится Московский Кремль. Земли имели статус сельскохозяйственных, поэтому с молотка ушли по минимальной цене — 20 млн руб. Победителем торгов стала «Свияга» Зиганшина, при этом на землю претендовала еще фирма «Речтранс» — ею в тот момент руководил Арен Григорян, одновременно возглавлявший горнолыжный комплекс «Казань».
Рустам Минниханов (Фото: Олег Яковлев / РБК)
Когда в 2010 году республику возглавил Минниханов, концепция использования земель, «выделенных» под расширение курорта, изменилась: теперь здесь должен появиться IT-город. Выбор места под Иннополис никак не связан с тем, что земля здесь принадлежала Зиганшину, уверяет Никифоров. Личного знакомства с бизнесменом министр не отрицает. «Здесь хорошая экология, здесь горнолыжный комплекс, гольф-клуб, комплекс стендовой стрельбы. Участок такого размера для строительства города, с собственным водоразбором, сложно было найти», — добавляет Шайхутдинов. Задачей было создать отдельное, самодостаточное городское поселение, подчеркивает он.
Власти Татарстана не стали выкупать землю обратно: в итоге Зиганшин стал акционером компании, которая курирует «развитие территории» российской Кремниевой долины.
Двойное дно
На несколько тысяч иннополисян сейчас приходится сразу шесть управляющих структур: помимо органов власти у каждого крупного объекта города есть отдельное юридическое лицо. Первым в августе 2012 года было создано ОАО «Иннополис». Структуры Зиганшина оплатили свою долю в уставном капитале участками (к этому моменту минимум два участка уже имело статус «земли населенных пунктов»). Пул оценщиков, привлеченных «Иннополисом», пришел к выводу, что десять участков за четыре года подорожали с 20 млн до 500 млн руб.
Помимо Зиганшина акции на такую же сумму приобрело правительство Татарстана: власти внесли долю в ныне ликвидированной компании «НефтеХимСэвилен». Еще одним акционером стал Центральный депозитарий Республики Татарстан, но с правом полностью оплатить свою долю — 500 млн руб. в течение года.
Четвертым пайщиком должна была стать Минкомсвязь: в 2012-м по поручению Медведева оно получило 4,7 млрд руб. Деньги предполагалось потратить на выкуп допэмиссии акций ОАО «Иннополис», указывала Счетная палата со ссылкой на обоснование финансирования проекта. С такой суммой министерство (через Росимущество) могло стать основным акционером компании с долей 76%, посчитал журнал РБК.
Однако путь федеральным миллиардам преградил юридический казус: пока Центральный депозитарий не выкупит долю в стартовой эмиссии, проводить дополнительную оказалось нельзя. Чтобы внести средства Минкомсвязи, пришлось в конце 2012 года создать компанию с таким же названием — ОАО «Иннополис», это юрлицо и получило федеральные деньги, следует из отчета Счетной палаты о проверке расходования бюджетных средств.
На момент появления «Иннополиса»-двойника» семью Никифорова связывали деловые отношения со структурами Зиганшина. Бизнесмен — акционер группы IT-компаний Inoventica и возглавляет ее совет директоров. Уже к началу 2012-го в холдинг входил разработчик облачных технологий ЗАО «Коммуникации для инноваций» (КДИ), его миноритарным акционером в 2011-2016 годах была также венчурная компания «Стартобаза» Светланы Никифоровой. КДИ планировали строить центры обработки данных (ЦОД) по всей стране, в том числе в Иннополисе, рассказал журналу РБК бывший топ-менеджер группы. Но в IT-городе ЦОДа до сих пор нет, а в группе Inoventica отказались комментировать «несостоявшиеся события».
Компании-двойники так и работали под одинаковым названием два года, но в 2014-м первый «Иннополис» переименовали в «Иннополис Сити»: Центральный депозитарий за год так и не выкупил свои акции, после чего доля структуры Зиганшина выросла до 50%.
В министерстве информатизации отказались объяснить медлительность Центрального депозитария, перенаправив в минземимущества республики, но там не стали комментировать деятельность подведомственной организации. Генеральная прокуратура в 2016 году проверила факты, выявленные Счетной палатой, и не обнаружила нарушений в формировании уставного капитала «Иннополиса», следует из ответа ведомства журналу РБК.
«Никакого злого умысла не было», — объясняет появление двойника Никифоров. Поправки в бюджет 2012 года были приняты в ноябре, для проведения допэмиссии нужно было до конца года выполнить ряд процедур (оценка земли, юрлица и др.), рассказывает он. «После совещания в Росимуществе было решено, что это [создание еще одного «Иннополиса»] единственный вариант», — вспоминает министр связи.
«Иннополис Сити», 50% которого принадлежит структурам Зиганшина, в итоге стал оператором земельного банка IT-города. «Никакой выгоды от вхождения в проект коммерческие структуры не получили», — дипломатично говорит Шайхутдинов. При этом назвать «Иннополис Сити» некоммерческой организацией сложно: за переданные на строительство университетского комплекса и спортивного центра 23 га в уставный капитал двойника компания стала владельцем 2,5% его акций.
Всего у «Иннополис Сити» в собственности свыше 650 га земли вокруг Иннополиса, подсчитал журнал РБК, основываясь на данных из Росреестра. Сейчас рассматривается вопрос передачи этой территории муниципалитету, рассказал Шайхутдинов. Он не стал описывать ни конкретный механизм сделки, ни сроки. Пока же потенциальные инвесторы, которые захотят строить в городе жилье или торговые комплексы, должны будут либо арендовать, либо выкупать землю у «Иннополис Сити», указывается в отчетности компании. Например, в 2014 году московская «Хайман Девелопмент» арендовала у фирмы 3,4 га под строительство ТЦ с гостиницей по ставке 1,7 млн руб. в год, указано в материалах арбитражного суда (проект не был реализован).
Кроме того, Зиганшину принадлежат еще 500 га к югу и юго-востоку от горнолыжного комплекса. Часть этих сельскохозяйственных земель приобреталась его компанией «Свияга» на аукционах администрации Верхнеуслонского района в 2015-2016 годах; пока территория пустует. Наконец, у структур, связанных с бизнесменом, есть более 100 га островной территории, расположенной вдоль моста через Волгу: по нему машины попадают из Казани в Иннополис.
Депутат Зиганшин, структуры которого владеют большей частью земель IT-города и прилегающих территорий, не ответил на вопросы, переданные ему через представителя. В ПСО «Казань» отделались справкой о своем участии «в исторической стройке».
Помимо земель «Иннополис Сити» принадлежат товарный знак «Иннополис» и портал Innopolis.ru, по данным Федеральной службы по интеллектуальной собственности и сервиса WhoIs. Впрочем, главным обладателем «виртуальной» инфраструктуры, связанной с городом, как выяснил журнал РБК, стал лично министр Никифоров, а люди из его окружения начали вести в Иннополисе вполне реальный бизнес.
Министр vs киберсквоттеры
В начале апреля 2015 года, за два месяца до официальной церемонии открытия IT-города, на почту [email protected] Николая Никифорова были зарегистрированы десять сайтов с упоминанием Иннополиса, например Innopolis.capital, Innopolis.fitness, Innopolis.pub, Иннополис.москва, Innopolis.villas (данные WhoIs). Ранее на ту же электронную почту были записаны Innopolis.pro и Innopolis.mobi, а в 2016-м коллекция пополнилась Innopolis.golf. Все порталы неработающие.
Министр связи подтвердил журналу РБК, что именно он регистрировал домены. «Еще до перехода на госслужбу мне приходилось выкупать их у киберсквоттеров. С тех пор осталась привычка: если кто-то из коллег обсуждает какой-то проект, я часто сразу регистрирую им адреса, а потом просто передаю их», — говорит он.
Никифорову также принадлежит домен Win-win.rent. Сайт не работает, при этом WinWin — бренд компании «Иннополис Экспресс», которая сдает в аренду автобусы и легковые автомобили премиум-класса. Директором фирмы, судя по «СПАРК-Интерфакс», числится 29-летний Артур Мадышин, собственником — его супруга Виктория. Она приходится родной сестрой Светлане Никифоровой, следует из ее аккаунта во «ВКонтакте».
Николай Никифоров (Фото: Егор Алеев/ТАСС)
Компания «Иннополис Экспресс» за пять лет «заняла лидирующее положение на рынке автотранспортных услуг Казани», среди клиентов — министерство информатизации Татарстана, компания «Стартобаза», Иннополис, написано на сайте фирмы. Также указано, что у WinWin можно заказать автобус Hyundai Universe с надписью Innopolis на борту. Такие же шаттлы обслуживают бесплатную линию между IT-городом и Казанью.
Официально на маршруте работают два перевозчика, которым за полгода по госконтракту положено 18,2 млн руб., и «Иннополис Экспресс» среди «аккредитованных» не фигурирует. Тем не менее один из «легализованных» подрядчиков, ИП Максим Макмеров, заявил журналу РБК, что на линию Казань — Иннополис автобусы Hyundai Universe выводит «Иннополис Экспресс». В разговоре с журналом РБК свояк Никифорова Мадышин опроверг эту информацию, а дополнительные вопросы попросил прислать через Telegram: прочитал их, но не ответил.
Мадышин с конца 2015 до середины 2016-го возглавлял административно-техническую инспекцию Иннополиса, следует из базы «СПАРК-Интерфакс». А полгода назад «Иннополис Экспресс» открыл в городе первый коворкинг под названием WinWin на 19 мест. Месяц аренды рабочего места обойдется в 4,8 тыс. руб., но спрос на услугу пока явно низкий: в 15:00 буднего дня корреспондент журнала РБК увидел двоих посетителей. Никифоров заявил, что не знает про бизнес Мадышина в Иннополисе.
Как выяснил журнал РБК, свое дело в IT-городе развивает и друг семьи Никифоровых. С конца 2014 года компания «Зион» строит в Иннополисе таунхаусы: директор и собственник фирмы — дизайнер Азат Тухватуллин, автор символа Казанской универсиады, совладелец бюро «Иннополис Архитект», которое готовило эскизы архитектурного облика IT-города. Именно дизайнер уговорил будущую жену Николая Никифорова Светлану перебраться из Альметьевска в Казань, писал местный портал «Реальное время». В свою очередь, супруга Тухватуллина Алиса Тулынина — хорошая знакомая Никифоровой: в 2016 году они вместе провели новогодние каникулы на Мальдивах, в комментарии под одним из фото в Instagram Тулынина писала, что они дружат «много-много лет».
За два года «Зион» возвела четыре дома (по плану 21), строительство двух только начинается, рассказала менеджер компании. Квартира площадью 280 кв. м без отделки стоит почти 14 млн руб., указано на сайте девелопера. К концу апреля даже имеющееся жилье не было распродано. Ситуацию пытается спасти правительство Татарстана. Судя по Росреестру, Госжилфонд начал предоставлять дольщикам займы. Их получили, к примеру, свояченица министра Виктория Мадышина (160 кв. м) и школьная учительница Татьяна Камалетдинова (158 кв. м), которая в 2000-е годы работала директором ныне ликвидированной компании «Интернет-реклама» (совладелец на тот момент Николай Никифоров), а сейчас возглавляет ГУП «Центр информационных технологий Татарстана». Журнал РБК отправил вопросы Тухватуллину через Telegram: сообщение прочитано, ответа не последовало.
Никифоров утверждает, что не знает про бизнес родственников в Иннополисе. Пока одни знакомые семьи Никифоровых создают бизнес в Иннополисе, другие меняют «прописку» у существующих компаний. Среди резидентов ОЭЗ зарегистрированы, например, «Стартобаза» Никифоровой, а также дружественные фонду фирмы.
Судьба резидентов
Круглое семиэтажное здание технопарка имени Попова иннополисяне называют «бубликом» или «тюбетейкой» из-за его формы. В нем работают резиденты и партнеры ОЭЗ. Три входа в технопарк оформлены в разных стилях — под «камень», «траву» и «дерево». Напротив одного из них стоит тумба от казанской «Сотки высоток», официальный сайт которой ранее был зарегистрирован на почту Никифорова. Тумба работает как вышка сотовой связи и одновременно как информационный терминал. С 2017 года «Сотка высоток» совместно с «Таттелекомом» и ГУП «Центр информационных технологий» занимается установкой таких тумб в Татарстане. Их совместное предприятие зарегистрировано в Иннополисе.
Список резидентов ОЭЗ сейчас насчитывает 43 компании, хотя по плану их должно быть не менее 40 лишь к концу 2017-го. Получить статус резидента несложно: минимальный инвестиционный порог отсутствует, в заявку надо вложить лишь учредительные документы компании и бизнес-план, указано на сайте ОЭЗ «Иннополис». В случае одобрения резидентства фирма получает льготную ставку по аренде помещения для офиса, на пять лет освобождается от региональной части налога на прибыль (18%), а федеральная часть (2%) будет взиматься только с 2018 года.
Правительство республики делает упор на привлечение федеральных компаний со штатом от 20-30 человек, объясняет официально принятую стратегию министр Шайхутдинов. Он подчеркивает, Иннополис — город для индустриальных компаний, имеющих выручку, собственные разработки. Впрочем, пока реальность далека от желаемого результата.
«Федералов» среди резидентов лишь 12 — к примеру, Acronis, InfoWatch, «Новые облачные технологии», «Открытая мобильная платформа». Еще шесть сотрудничают с ОЭЗ в статусе партнера, который не дает налоговых льгот («Яндекс», «Тинькофф центр разработки» и др.). При этом 26 компаний из общего числа резидентов имеют татарстанские корни, часть фирм «вышла» из казанского IT-парка, первым директором которого была Светлана Палатова (Никифорова), а короткое время и сам Никифоров.
Среднее число работников в компаниях-резидентах вдвое ниже озвученного Шайхутдиновым плана: 10-20 человек, как показал опрос журнала РБК. Статистику по занятости ОЭЗ, по сути, обеспечила одна компания — «Сбербанк Технологии», у которой в 2016 году в Татарстане появилась «дочка»: в ней трудятся 215 человек, и это примерно треть общего числа работников ОЭЗ (у компании открыто еще 100 вакансий). Впрочем, Никифоров как один из отцов-основателей Иннополиса уверен: будущее города в первую очередь за теми компаниями, что будут создавать выпускники университета. «Я не верю, что туда переедут москвичи, да это и не цель», — говорит Никифоров.
С перспективными «собственными разработками», как показал анализ компаний-резидентов, пока дела тоже складываются с переменным успехом. «Дела идут не очень хорошо», — признался глава мобильной образовательной платформы «Уровень 90» Айнур Абдулнасыров (он же создатель платформы для изучения английского языка LinguaLeo). Проблемы в «Уровне 90» он объяснил невозможностью найти клиентов. Посещаемость сайта по поставкам пиломатериалов «Дом бобра» за апрель составила менее 5 тыс. человек (данные Similarweb), контактный телефон агрегатора не работает. А основатель фирмы «ЛокФорГейт» Артур Ахметов в апреле разместил на SuperJob объявление о поиске работы: по информации журнала РБК, разработка компании — приложение для управления воротами — так и не вышла из стадии прототипа.
Никифоров считает естественной ситуацию, что среди резидентов ОЭЗ много стартапов и что не все они в итоге успешны: «В той же Кремниевой долине из 100 компаний выстреливает одна». Кроме того, по словам Никифорова, в Иннополисе уже есть первые технологические достижения: в пример он приводит созданную в лаборатории университета технологию по работе со сверхбольшими объемами данных по заказу Ростелекома, а также проект «дочки» Cognitive Technologies, резидента ОЭЗ, по созданию беспилотного «КамАЗа».
Среди резидентов ОЭЗ есть и компания «Спикфон»: ее основатели, уроженцы Татарстана, разработали систему оповещения граждан через домофон. По состоянию на 2013 год у фирмы был статус «удаленного резидента» казанского IT-парка, но уже летом 2016-го собственники перерегистрировали «Спикфон» в «Сколково» и почти одновременно создали компанию точно с таким же названием — на этот раз с «пропиской» в Иннополисе. Возвращение на родину произошло вовремя: к сколковскому «Спикфону» подан банкротный иск, к нему присоединилась и «Стартобаза» Никифоровой, ранее инвестировавшая в фирму 2 млн руб.
Журнал РБК обнаружил среди резидентов ОЭЗ еще минимум две фирмы, связанные со «Стартобазой». К примеру, «дочка» казанской компании «Дисциплина», разрабатывающая ПО для контроля рабочего времени (у фонда 23,5%). Также в ОЭЗ работает «Роадар», который в партнерстве с «Автодорией» делает приложения для предупреждения водителей о камерах на дорогах («Стартобаза» владеет 55% «Автодории»).
Даже при беглой прогулке по технопарку заметно, что красивый «бублик» стоит полупустым. Заполнено лишь 55% площадей, подтверждает советник гендиректора «ОЭЗ Иннополис» Диана Пермякова. При этом уже к середине 2018 года ПСО «Казань» Зиганшина построит второй технопарк — имени Лобачевского на 1,5 тыс. рабочих мест. Собеседники журнала РБК в министерстве и ОЭЗ уверяют, с заполнением не будет проблем.
Будущее иннополисян
В начале 2017 года в IT-городе на свет появился первый настоящий иннополисянин: у сотрудников университета Ильи и Эльмиры Шимчик родилась дочь. Пара познакомилась в Иннополисе, здесь же сыграли свадьбу: торжество происходило в здании вуза, брак регистрировал мэр города, а кольца ему поднес дрон.
Скорость заполнения города очень важна для руководства Татарстана — эта тема обсуждается у Минниханова на рабочих совещаниях по Иннополису, вспоминает в разговоре с журналом РБК бывший высокопоставленный чиновник республики. «Ключевое пожелание Рустама Нургалиевича [Минниханова]: колхоз построили, где колхозники?» — передает он ощущения от этих планерок.
На стадии формирования концепции Иннополиса правительство Татарстана позиционировало его как ГЧП-проект («частный бизнес вложит средства в жилую и офисную недвижимость»), способный привлечь и сторонних инвесторов. Спустя пять лет с начала строительства почти все процессы в IT-городе происходят по заказу или при поддержке государства.
Исключение в прямом смысле одно — университет: его бюджет формируется из взносов партнеров, среди которых есть как госкомпании («Связьинвестнефтехим», «Почта России»), так и частный бизнес («МегаФон», МТС, Acronis, «Русэнергоресурс»). В 2016 году бюджет вуза составлял 337 млн против 536 млн руб. в 2015-м, «разбивки» по долям от жертвователей в отчетности нет. Никифоров признает зависимость стабильной работы университета от доброй воли партнеров, но надеется, что вуз сформирует фонд целевого капитала («эндаумент»). Сам он ежегодно жертвует «несколько сотен тысяч рублей».
В части офисной недвижимости интерес к Иннополису проявлял «Ростех»: в мае 2015 года глава госкорпорации Сергей Чемезов заложил в городе камень в основании будущего технико-внедренческого центра на 5 тыс. сотрудников. Из-за кризиса проект заморозили, новые сроки пока не определены, сообщила представитель корпорации Екатерина Баранова. Нарастить в Иннополисе численность «по крупицам» вряд ли удастся: многие действующие резиденты и партнеры готовы увеличить штат максимум на несколько десятков человек, показал опрос журнала РБК. «Это нормально, компаниям нужно сначала понять, что такое Иннополис», — уверен Никифоров.
Нет инвесторов у IT-города и для строительства жилья, при том что уже возник его дефицит. Об этом журналу РБК рассказали исполнительный директор казанской «Дисциплины» Юлия Самодурова и директор по инвестициям «Универсальной финансовой системы» Максим Казанов.
Из 840 квартир в первой очереди жилья на середину апреля была сдана 731, на оставшиеся пока не оформлена разрешительная документация. Вторая очередь — на 700 квартир, фундамент для которых давно заложен и из земли выглядывают десятки мощных свай, также будет возводиться за счет государства: инвестором выступит Госжилфонд, стоимость проекта оценивается в 2 млрд руб. Шайхутдинов обещает, что новые дома появятся до конца первого квартала 2018 года, но эти квартиры вновь можно будет только арендовать.
«Город начинает жить тогда, когда появляется рынок жилья», — признает Шайхутдинов. Потенциальными застройщиками могут стать финский концерн ЮИТ и «Домкор» из Набережных Челнов, говорил в начале апреля замминистра строительства Татарстана Юрий Аляшев. Но представители обеих компаний признались журналу РБК: конкретных планов по строительству домов в Иннополисе у них пока нет. На помощь вновь готовится прийти республика: стройку коммерческих квадратных метров для иннополисян может профинансировать все тот же Госжилфонд, передавал в апреле портал «Реальное время». Никакой конкретики у идеи пока нет, уточнил собеседник журнала РБК в строительном блоке правительства Татарстана.
В 2017 году, как следует из официального бюджета, доходы казны Иннополиса составят 20,7 млн руб. Примерно в такую же сумму IT-городу обойдется только работа шаттлов в первом полугодии. Как следствие — бюджетными вливаниями сейчас подкрепляется даже повседневная жизнь города. Для этих целей была учреждена АНО «Фонд развития города Иннополис»: в министерстве информатизации признали, что субсидируют ее деятельность, но конкретных сумм не озвучили.
Судя по отчетности АНО, в 2015 году целевые взносы и пожертвования составили 228 млн руб., фактические расходы за прошлый год — чуть больше 185 млн руб. Для сравнения, в бюджете самого Иннополиса на все внутренние нужды города была заложена сумма в шесть раз меньше. Средства АНО помимо транспортного обслуживания пошли, к примеру, на уборку снега, охрану территории, монтаж новогодних украшений, следует из конкурсных документов.
Через фонд в город возвращаются деньги, уплаченные жителями Иннополиса, объясняет Никифоров. Город получает только 10% от НДФЛ своих жителей, остальное идет в казну Верхнеуслонского района и Республики Татарстан. В 2017 году совокупный НДФЛ, который заплатят работники компаний Иннополиса в бюджеты всех уровней, составит 110 млн руб., следует из городского закона о бюджете. Министр Шайхутдинов дает другой прогноз: 200 млн руб.
Щедрые госвложения вернутся в казну в виде налогов через 25 лет, уверен Шайхутдинов. К 2035 году, когда прогноз министра начнет приближаться к исполнению, в Иннополисе будут жить 155 тыс. человек, обещает генеральный план отечественной Кремниевой долины.
«У Иннополиса есть уникальная ДНК», — уверяет первый мэр города и экс-директор Yota Егор Иванов. Он уверен, что рост населения сдерживается исключительно отсутствием жилья. Заместитель гендиректора Фонда содействия инновациям Павел Гудков разделяет оптимизм Иванова: модель и профиль Иннополиса выбраны правильно, а дальнейшее развитие города может быть связано с созданием опытных полигонов и тестированием новых технологий, говорит он.
Проект идет в «хорошем темпе», уверен Никифоров. На скорость заселения и развития Иннополиса, по его словам, повлиял экономический кризис, при этом конкретные промежуточные показатели Никифоров не стал называть. Принцип ГЧП сохраняется, поскольку Иннополис «не должен висеть на шее у государства», считает министр связи.
В Иннополисе «жить невозможно», заявлял в 2015 году глава Acronis Сергей Белоусов, помогавший создавать университет города, в интервью «Бизнес Online». «Сейчас там стало лучше», — уточняет бизнесмен спустя два года, но оговаривается: этого недостаточно для звания новой Кремниевой долины. Acronis конкурирует за сотрудников с Google, но заманить высококлассных специалистов в город, в котором нет минимальной необходимой инфраструктуры, невозможно, подчеркивает он.
Представители инновационного центра «Сколково», РВК, Высшей школы урбанистики при ВШЭ, Ernst&Young отказались обсуждать Иннополис и его концепцию как таковую. Святослав Мурунов, идеолог Центра прикладной урбанистики, вспоминает, как в 2015 году встречался с Ивановым в Иннополисе и сразу сказал: «Он никогда не станет полноценным городом». «Это проект правительств Татарстана и России, которые хотели сделать город для айтишников, но те, кто должен там жить и работать, изначально не участвовали в его создании», — напоминает эксперт. Сейчас IT-город, по его мнению, больше всего похож на красивый спальный микрорайон с кампусом возле университета или на закрытый наукоград советского периода со шлагбаумом на въезде.
