Для тех, кому интересна мистическая тема и творчество Гоголя, произведение «Майская ночь, или Утопленница» читать полностью - обязательно. В работах писателя темная сила пользуется огромной популярностью и нередко предстает в непривычном свете. Это больше не ужасающая и непобедимая мощь. В творениях Гоголя Николая Васильевича злу приходится мириться с человеком и даже помогать ему. Сам сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки», в который вошла эта повесть, заставляет каждого окунуться в мир украинской мифологии и фольклора. Тут и смех, и лирика, и кошмары, которые переплетаются в замысловатых сюжетах. Сама «Майская ночь, или Утопленница» была написана в 1829-1830 годах. Это произведение стало самой светлой частью всего сборника.
Основная сюжетная линия книги Гоголя - история молодого парня Левко и девушки Ганны. Юные влюбленные пытаются противостоять суровому миру взрослых, которые не могут понять и принять их трепетные чувства. Мать девушки не верит в надежность будущего зятя. А отец парня и вовсе засматривается на Ганну сам, конкурируя с собственным сыном. Одним из ключевых персонажей становится русалка - частый гость украинских народных произведений. Она обещает помочь юноше в борьбе за свою любовь. Во сне Левко встречается с этим мифическим героем. Проснувшись, он получает приказ от комиссара, по которому его обязаны женить на девушке. Невозможно описать то счастье, которое ощущают влюбленные от такого исхода. Этот радостный конец рассказа заставляет каждого читателя поверить в чудеса.
Необычность истории Гоголя «Майская ночь, или Утопленница» в потере четкости и грани между реальным и вымышленным миром. Кроме того, писатель намекает на то, что влюбленные люди должны быть готовы на все для того, чтобы обрести счастье. Даже если это сделка с самим дьяволом. К счастью, именно в этой повести нечистая сила предстает в самом добром свете, безвозмездно даруя молодым возможность пожениться. Невероятный слог Гоголя, с которым он описывает украинскую природу, заставляет зачитываться строками этого произведения. Используя множество эпитетов, он обращается и к месяцу, и к селу, словно это живые люди. Природные явления появляются и в диалогах персонажей. Это творение можно смело считать одним из самых поэтичных в сборнике. Скачать книгу бесплатно или читать «Майскую ночь, или Утопленницу» онлайн можно на нашем сайте.
Глава IV. Парубки гуляют - Майская ночь, или Утопленница - Гоголь Николай
Одна только хата светилась еще в конце улицы. Это жилище головы. Голова уже давно окончил свой ужин и, без сомнения, давно бы уже заснул; но у него был в это время гость, винокур, присланный строить винокурню помещиком, имевшим небольшой участок земли между вольными козаками. Под самым покутом, на почетном месте, сидел гость - низенькой, толстенькой человечек, с маленькими, вечно смеющимися глазками, в которых, кажется, написано было то удовольствие, с каким курил он свою коротенькую люльку, поминутно сплевывая и придавливая пальцем вылезавший из нее, превращенный в золу, табак. Облака дыма быстро разрастались над ним, одевая его в сизый туман. Казалось, будто широкая труба с какой-нибудь винокурни, наскуча сидеть на своей крыше, задумала прогуляться и чинно уселась за столом в хате головы. Под носом торчали у него коротенькие и густые усы; но они так неясно мелькали сквозь табачную атмосферу, что казались мышью, которую винокур поймал и держал во рту своем, подрывая монополию амбарного кота. Голова, как хозяин, сидел в одной только рубашке и полотняных шароварах. Орлиный глаз его, как вечереющее солнце, начинал мало-помалу жмуриться и меркнуть. На конце стола курил люльку один из сельских десятских, составлявших команду головы, сидевший из почтения к хозяину в свитке.
Скоро же вы думаете, - сказал голова, оборотившись к винокуру и кладя крест на зевнувший рот свой, - поставить вашу винокурню?
Когда Бог поможет, то сею осенью, может, и закурим. На Покров, бьюсь об заклад, что пан голова будет писать ногами немецкие крендели по дороге. - По произнесении сих слов, глазки винокура пропали; вместо их протянулись лучи до самых ушей; все туловище стало колебаться от смеха, и веселые губы оставили на мгновение дымившуюся люльку.
Дай Бог, - сказал голова, выразив на лице своем что-то подобное улыбке. - Теперь еще, слава Богу, винниц развелось немного. А вот, в старое время, когда провожал я царицу по переяславской дороге, еще покойный Безбородько…
Ну, сват, вспомнил время! Тогда от Кременчуга до самых Ромен не насчитывали и двух винниц. А теперь… Слышил ли ты, что повыдумали проклятые немцы? Скоро, говорят, будут курить не дровами, как все честные християне, а каким-то чертовским паром. - Говоря эти слова, винокур в размышлении глядел на стол и на расставленные на нем руки свои. - Как это паром - ей-богу, не знаю!
Что за дурни, прости Господи, эти немцы! - сказал голова. - Я бы батогом их, собачьих детей! Слыханное ли дело, чтобы паром можно было кипятить что. Поэтому ложку борщу нельзя поднести ко рту, не изжаривши губ, вместо молодого поросенка…
И ты, сват, - отозвалась сидевшая на лежанке, поджавши под себя ноги, свояченица, - будешь, все это время, жить у нас без жены!
А для чего она мне? Другое дело, если бы что доброе было.
Будто не хороша? - спросил голова, устремив на него глаз свой.
Куды тебе хороша! Стара́ як бис. Харя вся в морщинах, будто выпорожненный кошелек. - И низенькое строение винокура расшаталось снова от громкого смеха.
В это время что-то стало шарить за дверью; дверь растворилась, и мужик, не снимая шапки, ступил за порог и стал, как будто в раздумьи, посреди хаты, разинувши рот и оглядывая потолок. Это был знакомец наш, Каленик. «Вот, я и домой пришел! - говорил он, садясь на лавку у дверей и не обращая никакого внимания на присутствующих. - Вишь, как растянул, вражий сын сатана, дорогу! Идешь, идешь, и конца нет! Ноги как будто переломал кто-нибудь. Достань-ка там, баба, тулуп, подослать мне. На печь к тебе не приду, ей-богу, не приду: ноги болят! Достань его, там он лежит, близ покута; гляди только, не опрокинь горшка с тертым табаком. Или нет, не тронь, не тронь! Ты, может быть, пьяна сегодня… Пусть, уже я сам достану». Каленик приподнялся немного, но неодолимая сила приковала его к скамейке.
За это люблю, - сказал голова, - пришел в чужую хату и распоряжается, как дома! Выпроводить его по добру по здорову!..
Оставь, сват, отдохнуть! - сказал винокур, удерживая его за руку. - Это полезной человек; побольше такого народу - и винница наша славно бы пошла… - Однако ж не добродушие вынудило эти слова. Винокур верил всем приметам, и тотчас прогнать человека, уже севшего на лавку, значило у него накликать беду.
Что-то, как старость придет!.. - ворчал Каленик, ложась на лавку. - Добро бы, еще сказать, пьян, так нет же, не пьян. Ей-богу, не пьян! Что мне лгать! Я готов объявить это хоть самому голове. Что мне голова? Чтоб он издохнул, собачий сын! Я плюю на него! Чтоб его, одноглазого черта, возом переехало! Что он обливает людей на морозе…
Эге! влезла свинья в хату, да и лапы сует на стол, - сказал голова, гневно подымаясь с своего места; но в это время увесистый камень, разбивши окно вдребезги, полетел ему под ноги. Голова остановился. - Если бы я знал, - говорил он, подымая камень, - какой это висельник швырнул, я бы выучил его, как кидаться! Экие проказы! - продолжал он, рассматривая его на руке пылающим взглядом. - Чтобы он подавился этим камнем…
Стой, стой! Боже тебя сохрани, сват! - подхватил, побледневши, винокур. - Боже сохрани тебя, и на том, и на этом свете, поблагословить кого-нибудь такою побранкою!
Вот нашелся заступник! Пусть он пропадет!..
И не думай, сват! Ты не знаешь, верно, что случилось с покойною тещею моей?
С тещей?
Да, с тещей. Вечером, немного может раньше теперешнего, уселись вечерять: покойная теща, покойный тесть, да наймыт, да наймычка, да детей штук с пятеро. Теща отсыпала немного галушек из большого казана в миску, чтобы не так были горячи. После работ все проголодались и не хотели ждать, пока простынут. Вздевши на длинные деревянные спички галушки, начали есть. Вдруг, откуда ни возьмись человек, какого он роду, Бог его знает, просит и его допустить к трапезе. Как не накормить голодного человека! Дали и ему спичку. Только гость упрятывает галушки, как корова сено. Покамест те съели по одной и опустили спички за другими, дно было гладко, как панский помост. Теща насыпала еще; думает, гость наелся и будет убирать меньше. Ничего не бывало. Еще лучше стал оплетать! и другую выпорожнил! «А чтоб ты подавился этими галушками!» - подумала голодная теща; как вдруг тот поперхнулся и упал. Кинулись к нему - и дух вон. Удавился.
Так ему, обжоре проклятому, и нужно! - сказал голова.
Так бы, да не так вышло: с того времени покою не было теще. Чуть только ночь, мертвец и тащится. Сядет верхом на трубу, проклятый, и галушку держит в зубах. Днем все покойно, и слуху нет про него; а только станет примеркать, погляди на крышу, уже и оседлал, собачий сын, трубу…
И галушка в зубах?
И галушка в зубах.
Чудно, сват! Я слыхал что-то похожее еще за покойницу… - Тут голова остановился. Под окном послышался шум и топанье танцующих. Сперва тихо звукнул и струны бандуры, к ним присоединился голос. Струны загремели сильнее; несколько голосов стали подтягивать, и песня зашумела вихрем:
Хлопцы, слыхали ли вы?
Наши ль головы не крепки!
У кривого головы
В голове расселись крепки.
Набей, бондарь, голову
Ты стальными обручами!
Вспрысни, бондарь, голову
Батогами, батогами!
Голова наш сед и крив,
Стар, как бес; а что за дурень!
Прихотлив и похотлив:
Жмется к девкам… Дурень, дурень!
И тебе лезть к парубкам!
Тебя б нужно в домовину,
По усам, да по шеям!
За чуприну! за чуприну!
«Славная песня, сват! - сказал винокур, наклоня немного набок голову и оборотившись к голове, остолбеневшему от удивления при виде такой дерзости. - Славная! скверно только, что голову поминают не совсем благопристойными словами…» И опять положил руки на стол с каким-то сладким умилением в глазах, приготовляясь слушать еще, потому что под окном гремел хохот и крики: «снова! снова!» Однако ж проницательный глаз увидел бы тотчас, что не изумление удерживало долго голову на одном месте. Так только старый, опытный кот допускает иногда неопытной мыше бегать около своего хвоста; а между тем быстро созидает план, как перерезать ей путь в свою нору. Еще одинокий глаз головы был устремлен на окно, а уже рука, давши знак десятскому, держалась за деревянную ручку двери, и вдруг на улице поднялся крик… Винокур, к числу многих достоинств своих присоединявший и любопытство, быстро набивши табаком свою люльку, выбежал на улицу; но шалуны уже разбежались. «Нет, ты не ускользнешь от меня!» - кричал голова, таща за руку человека в вывороченном шерстью вверх овчинном черном тулупе. Винокур, пользуясь временем, подбежал, чтобы посмотреть в лицо этому нарушителю спокойствия; но с робостию попятился назад, увидевши длинную бороду и страшно размалеванную рожу. «Нет, ты не ускользнешь от меня!» - кричал голова, продолжая тащить своего пленника прямо в сени, который, не оказывая никакого сопротивления, спокойно следовал за ним, как будто в свою хату. «Карпо, отворяй комору! - сказал голова десятскому. - Мы его в темную комору! А там разбудим писаря, соберем десятских, переловим всех этих буянов и сегодня же и резолюцию всем им учиним!» Десятский забренчал небольшим висячим замком в сенях и отворил комору. В это самое время пленник, пользуясь темнотою сеней, вдруг вырвался с необыкновенною силою из рук его. «Куда?» - закричал голова, ухватив еще крепче за ворот. «Пусти, это я!» - слышался тоненький голос. «Не поможет! не поможет, брат! Визжи себе хоть чертом, не только бабою, меня не проведешь!» и толкнул его в темную комору так, что бедный пленник застонал, упавши на пол, и в сопровождении десятского отправился в хату писаря, и вслед за ними, как пароход, задымился винокур.
В размышлении шли они все трое, потупив голову, и вдруг на повороте в темный переулок разом вскрикнули от сильного удара по лбам, и такой же крик отгрянул в ответ им. Голова, прищуривши глаз свой, с изумлением увидел писаря с двумя десятскими.
А я к тебе иду, пан писарь.
А я к твоей милости, пан голова.
Чудеса завелися, пан писарь.
Чудные дела, пан голова.
А что?
Хлопцы бесятся! бесчинствуют целыми кучами по улицам. Твою милость величают такими словами… словом, сказать стыдно; пьяный москаль побоится выбросить их нечестивым своим языком. - (Все это худощавый писарь, в пестрядевых шароварах и жилете цвету винных дрожжей, сопровождал протягиванием шеи вперед и приведением ее тот же час в прежнее состояние.) - Вздремнул было немного, подняли с постели проклятые сорванцы своими страмными песнями и стуком! Хотел было хорошенько приструнить их, да покамест надел шаровары и жилет, все разбежались, куды попало. Самый главный однако же не увернулся от нас. Распевает он теперь в той хате, где держат колодников. Душа горела у меня узнать эту птицу, да рожа замазана сажею, как у черта, который кует гвозди для грешников.
А как он одет, пан писарь?
В черном вывороченном тулупе, собачий сын, пан голова.
А не лжешь ли ты, пан писарь? Что, если этот сорванец сидит теперь у меня в коморе?
Нет, пан голова. Ты сам, не во гнев будь сказано, погрешил немного.
Давайте огня! мы посмотрим его! - Огонь принесли, дверь отперли, и голова ахнул от удивления, увидев перед собою свояченицу.
Скажи, пожалуста, - с такими словами она приступила к нему, - ты не свихнулся еще с последнего ума? Была ли в одноглазой башке твоей хоть капля мозгу, когда толкнул ты меня в темную комору; счастье, что не ударилась головою об железный крюк. Разве я не кричала тебе, что это я? Схватил, проклятый медведь, своими железными лапами, да и толкает! Чтоб тебя на том свете толкали черти!.. - Последние слова вынесла она за дверь на улицу, куда отправилась для какие-нибудь своих причин.
Да, я вижу, что это ты! - сказал голова, очнувшись. - Что скажешь, пан писарь, не шельма этот проклятой сорви-голова?
Шельма, пан голова.
Не пора ли нам всех этих повес прошколить хорошенько и заставить их заниматься делом?
Давно пора, давно пора, пан голова.
Они, дурни, забрали себе… Кой черт? мне почудился крик свояченицы на улице; они, дурни, забрали себе в голову, что я им ровен. Они думают, что какой-нибудь их брат, простой козак!.. - Небольшой, последовавший за сим кашель и устремление глаза исподлобья вокруг давало догадываться, что голова готовился говорить о чем-то важном. - В тысячу… этих проклятых названий годов, хоть убей, не выговорю; ну, году, комиссару тогдашнему Ледачему дан был приказ выбрать из козаков такого, который бы был посмышленее всех. О! - это «о!» голова произнес, поднявши палец вверх, - посмышленее всех! в проводники к царице. Я тогда…
Что и говорить! это всякой уже знает, пан голова. Все знают, как ты выслужил царскую ласку. Признайся теперь, моя правда вышла; хватил немного на душу греха, сказавши, что поймал этого сорванца в вывороченном тулупе?
А что до этого дьявола в вывороченном тулупе, то его, в пример другим, заковать в кандалы и наказать примерно. Пусть знают, что значит власть! От кого же и голова поставлен, как не от царя? Потом доберемся и до других хлопцев: я не забыл, как проклятые сорванцы вогнали в огород стадо свиней, переевших мою капусту и огурцы; я не забыл, как чертовы дети отказалися вымолотить мое жито; я не забыл… Но провались они, мне нужно непременно узнать, какая это шельма в вывороченном тулупе.
Это проворная, видно, птица! - сказал винокур, которого щеки, в продолжение всего этого разговора, беспрерывно заряжались дымом, как осадная пушка, и губы, оставив коротенькую люльку, выбросили целый облачный фонтан. - Эдакого человека не худо, на всякий случай, и при виннице держать; а еще лучше повесить на верхушку дуба, вместо паникадила. - Такая острота показалась не совсем глупою винокуру, и он тот же час решился, не дожидаясь одобрения других, наградить себя хриплым смехом.
В это время стали приближаться они к небольшой, почти повалившейся на землю хате; любопытство наших путников увеличилось. Все столпились у дверей. Писарь вынул ключ, загремел им около замка; но этот был от сундука его! Нетерпение увеличилось. Засунув руку, начал он шарить и сыпать побранки, не отыскивая его. «Здесь!» - сказал он наконец, нагнувшись и вынимая его из глубины обширного кармана, которым снабжены были его пестрядевые шаровары. При этом слове сердца наших героев, казалось, слились в одно, и это огромное сердце забилось так сильно, что неровный стук его не был заглушен даже брякнувшим замком. Двери отворились, и… голова стал бледен, как полотно; винокур почувствовал холод, и волосы его, казалось, хотели улететь на небо; ужас изобразился в лице писаря; десятские приросли к земле и не в состоянии были сомкнуть дружно разинутых ртов своих: перед ними стояла свояченица.
Изумленная не менее их, она, однако ж, немного очнулась и сделала движение подойти к ним. «Стой! - закричал диким голосом голова и захлопнул за нею дверь. - Господа! это сатана! - продолжал он. - Огня! живее огня! Не пожалею казенной хаты! Зажигай ее, зажигай, чтобы и костей чертовых не осталось на земле!» Свояченица в ужасе кричала, слыша за дверью грозное определение. «Что вы, братцы! - говорил винокур, - слава Богу, волосы у вас чуть не в снегу, а до сих пор ума не нажили: от простого огня ведьма не загорится! Только огонь из люльки может зажечь оборотня. Постойте, я сейчас все улажу!» Сказавши это, высыпал он горячую золу из трубки в пук соломы и начал раздувать ее. Отчаяние придало в это время духу бедной свояченице, громко стала она умолять и разуверять их.
«Постойте, братцы! Зачем напрасно греха набираться; может быть, это и не сатана, - сказал писарь. - Если оно, то есть то самое, которое сидит там, согласится положить на себя крестное знамение, то это верный знак, что не черт». Предложение одобрено. «Чур меня, сатана! - продол жал писарь, приложась губами к скважинке в дверях, - если не пошевелишься с места, мы отворим дверь».
Дверь отворилась.
Перекрестись! - сказал голова, оглядываясь назад, как будто выбирая безопасное место, в случае ретирады.
Свояченица перекрестилась.
Кой черт! Точно, это свояченица!
Какая нечистая сила затащила тебя, кума, в эту конуру? - И свояченица, всхлипывая, рассказала, как схватили ее хлопцы в охапку на улице и, несмотря на сопротивление, опустили в широкое окно хаты и заколотили ставнем. Писарь взглянул: петли у широкого ставня оторваны, и он приколочен только сверху деревянным брусом.
«Добро ты, одноглазый сатана! - вскричала она, приступив к голове, который попятился немного и все еще продолжал ее мерять своим глазом. - Я знаю твой умысел: ты хотел, ты рад был случаю сжечь меня, чтобы свободнее было волочиться за девчатами, чтобы некому было видеть, как дурачится седой дед. Ты думаешь, я не знаю, о чем говорил ты сего вечера с Ганною? О! я знаю все. Меня трудно провесть и не твоей бестолковой башке. Я долго терплю, но после не погневайся…» Сказавши это, она показала кулак и быстро ушла, оставив в остолбенении голову. «Нет, тут не на шутку сатана вмешался», - думал он, сильно почесывая свою макушу.
Поймали! - вскрикнули вошедшие в это время десятские.
Кого поймали? - спросил голова.
Дьявола в вывороченном тулупе.
Подавайте его! - закричал голова, схватив за руки приведенного пленника. - Вы с ума сошли: да это пьяный Каленик.
Что за пропасть! в руках наших был, пан голова! - отвечали десятские. - В переулке окружили проклятые хлопцы, стали танцевать, дергать, высовывать языки, вырывать из рук… черт с вами!.. И как мы попали эту ворону, вместо его, Бог один знает!
Властью моей и всех мирян дается повеление, - сказал голова, - изловить сей же миг сего разбойника; а оным образом и всех, кого найдете на улице, и привесть на расправу ко мне!..
Помилуй, пан голова! - закричали некоторые, кланяясь в ноги. - Увидел бы ты, какие хари: убей Бог нас, и родились и крестились - не видали таких мерзких рож. Долго ли до греха, пан голова, перепугают доброго человека так, что после ни одна баба не возьмется вылить переполоху.
Дам я вам переполоху! Что вы? не хотите слушаться? Вы, верно, держите их руку? Вы бунтовщики? Что это?.. Что это?.. Вы заводите разбои!.. Вы… Я донесу Комиссару! Сей же час! слышите, сей час. Бегите, летите птицею! Чтоб я вас… Чтоб вы мне… - Все разбежались.
Жили-были муж и жена, и было у них три дочери. Все три красавицы, но младшая краше всех.
Однажды пошли они с подругами купаться, и стали девушки разглядывать сестер.
- Почему у вас до сих пор нет татуировки? Вы все три такие красавицы, а сделаете татуировку, еще красивее станете,- сказали подруги.
- А кто же нам ее сделает?
- Есть одна старушка - искусница в этом деле. Правда, живет она очень далеко. Но ведь люди-то ходят к ней...
И три сестры стали просить родителей, чтобы разрешили им пойти к старушке и сделать татуировку.
- Дорогие отец и мать, сегодня на реке девушки, увидав, что у нас нет татуировки, посоветовали нам пойти к одной старухе, которая очень хорошо ее делает. Правда, живет она далеко. Но нас ведь трое.
И родители согласились.
На следующий день, рано утром, три сестры, взяв в руки по большой корзине, пошли в поле за маниокой, сладкими бататами и земляными орехами.
Наполнив свои корзины, сестры вернулись домой, затем из всего этого приготовили себе кушанья на дорогу и отправились в путь.
Шли они, шли весь день. Увидали хижину, а у входа в нее сидела с трубкой во рту старушка - у нее был только один глаз, одно ухо, одна рука, одна нога.
- Бабушка,- обратилась к ней младшая сестра,- мы пришли к тебе, чтобы сделать татуировку. Говорят, ты большая мастерица в этом деле.
- Я, конечно, умею делать татуировку, но есть другая старая женщина, которая живет еще дальше, она делает татуировку гораздо лучше, чем я. Я вас провожу к ней, а то самим вам ее не найти. Только сначала приготовьте мне чего-нибудь поесть.
Старшие сестры вроде бы не слышали последних слов старухи, а младшая с радостью выполнила ее желание - приготовила вкусную еду. Старуха поела и сказала:
- Теперь, внученьки, в путь.
Шли они, шли очень долго. Наконец пришли к хижине, около которой сидела другая старуха-волшебница, тоже с одним ухом, с одним глазом, с одной рукой и с одной ногой. Первая старуха сказала:
- Вот эти девушки пришли к тебе за тем, чтобы ты сделала им красивую татуировку. Погляди, какие они красавицы! А младшая-то... Просто глаз не отвести! Когда будешь делать им татуировку, не забудь, что она краше всех.
И действительно, вторая старуха оказалась искусницей, настоящей волшебницей. Все три сестры стали еще красивее, чем были. Причудливые рисунки украсили их лица, грудь, живот и
бедра. А младшая стала такой, что красота ее теперь просто глаза слепила.
Пошли сестры домой. Младшая впереди шла, старшие - позади. Кого бы они ни встретили на пути, все восклицали:
- Какая прекрасная татуировка! Но у этой девушки, которая идет впереди, смотрите-ка, смотрите, красивее всех!
Две старшие сестры просто лопались от зависти. Поскольку младшая шла впереди и не могла слышать, о чем говорят старшие сестры, то старшие, воспользовавшись этим, договорились сбросить ее в речку, когда будут переходить через висячий мостик.
Как только младшая сестра ступила ногой на висячий мостик, сестры стали его раскачивать. А когда девушка дошла до середины, они так сильно расшатали мостик, что она упала в реку и исчезла под водой.
Родители, увидав своих дочерей с такими прекрасными,татуировками, очень обрадовались. Но мать спросила: «А где же младшая?», на что старшие сестры ответили:
- Она так довольна своей татуировкой, что осталась на дороге похвастаться людям.
Вот уже завечерело. А младшей дочери все нет. Забеспокоилась мать. Почему они не пришли вместе? Где ее любимица - младшая? Разве не велела она старшим приглядывать за ней?
- Да она, наверное, зашла к какой-нибудь подружке похвастаться, погордиться. Она и при нас, пока вместе шли, все хвасталась! Ну что мы могли поделать? Уж уговаривали ее, уговаривали: идем домой, идем домой! - а она ни за что...
Настала ночь. Потом пришло утро. А младшей дочери нет как нет. Тогда отец и мать отправились на поиски. В родном селении никто не видел их младшую дочь. Шли они, шли и наконец добрались до хижины старухи.
- Были у меня ваши три дочери, были. Это я их отвела к старухе - мастерице делать татуировку. И какую же она им прекрасную татуировку сделала! А младшей - особенно красивую! Добрая у вас младшая дочь, добрая, даже еду для меня готовила, пожалела старуху: ведь у меня один глаз, одно ухо, одна рука, одна нога. Я наказывала вашим старшим, чтобы берегли они младшую в пути. Но я видела на их лицах страшную зависть. Зависть и злоба наполняла их сердца. Это они погубили ее, я знаю, они,- сказала старуха.
Безутешные родители вернулись домой, оделись в траур и долго оплакивали свою дочку. Будь проклята эта татуировка!
Прошло много лет. Но в сказках время идет очень быстро. Как-то раз один дровосек пошел в лес. Шел вдоль берега реки, увидел большое дерево - такулу, ударил топором раз, ударил второй и вдруг услыхал жалобный голос:
Кто там, кто там, Кто стучит?
Дровосек с топором?
Это ты стучишь,
Дровосек с топором?
Было нас три сестры,
Дровосек с топором,
Я была красивей всех,
Дровосек с топором,
Сестры злились на меня,
Дровосек с топором,
В воду сбросили меня,
Дровосек с топором,
И сказал мне крокодил,
Дровосек с топором,
Станешь ты моей женой,
Дровосек с топором,
Ты мне деток народишь,
Дровосек с топором!
Передай привет родным,
Дровосек с топором,
Передай привет отцу,
Дровосек с топором,
Маме передай привет,
Дровосек с топором,
Сестрам передай привет,
Дровосек с топором,
Поклонись им от меня,
Дровосек с топором!
Дровосек застыл от ужаса. Что это? Может быть, водяной? Может быть, злой дух? И снова ударил топором по дереву. И снова таинственный голос так же грустно повторил:
Кто там, кто там,
Кто стучит?
Дровосек с топором?
Бросив топор, дровосек побежал домой.
- Что с тобой? - спросила его жена.- На тебе лица нет, уж не случилось ли чего?
- Отстань! Не трогай меня! - сердито крикнул дровосек и бросился ничком на циновку.
На следующее утро он вернулся на старое место, подобрал на земле топор и стал опять рубить дерево - такулу. Ударил раз, ударил другой, и снова раздался жалобный голос:
«Нет! Это, конечно, не человек!» -подумал дровосек. И сразу же вернулся домой. Жена очень удивилась. Обычно муж с утра до вечера работал в лесу, а тут вдруг второй день с пустыми руками возвращается, не успев уйти.
- Эй, что с тобой? Может, ты заболел? Скажи!
Но муж молча лежал на циновке, не поднимая головы.
Опять настало утро, дровосек поднялся и пошел в лес. Он решил попробовать срубить другое дерево. Ударил раз, ударил второй - и снова послышалось жалобное:
Кто там, кто там, Кто стучит? Дровосек с топором?
Дровосек побежал домой и на этот раз все рассказал жене.
- И ты не видел, кто плачет?
- И-и-их! Я смотрел в воду, смотрел кругом, смотрел за деревьями... Не знаю, кто бы это мог быть! Может, водяной. А может, злой дух. В общем, больше я не пойду туда рубить деревья!
- А как же мы будем жить? Прежде ты приносил по нескольку бревен, а теперь ни одного. Давай пойдем вместе и посмотрим, кто там плачет.
И рано утром дровосек и его жена пошли в лес.
- Где ты рубил?
- Сначала рубил вот здесь, а потом здесь, а потом вон там.
- И каждый раз слышал жалобный голос?
- Каждый раз - как только ударю второй раз топором по дереву...
- Ну-ка, попробуй. Ударь посильнее!
- Бух! Бух! - раздались удары топора. И сразу же зазвучал печальный голос:
Кто там, кто там, Кто стучит? Дровосек с топором?
- Идем скорей отсюда! Я знаю кто это плачет! Это младшая дочка наших соседей, которую погубили сестры! - воскликнула жена дровосека.
Дровосек и его жена побежали в селение и рассказали обо
всем родителям несчастной девушки. И оии уже вчетвером пошли к берегу реки.
Дровосек размахнулся топором, ударил по дереву, и все услыхали жалобный голос:
Кто стучит?
Кто там, кто там,
Дровосек с топором? Это ты стучишь,
Дровосек с топором? Было нас три сестры,
Дровосек с топором, Я была красивей всех,
Дровосек с топором,
Сестры злились на меня,
Дровосек с топором,
В воду бросили меня,
Дровосек с топором,
И сказал мне крокодил,
Дровосек с топором,
Станешь ты моей женой,
Дровосек с топором,
Ты мне деток народишь,
Дровосек с топором!
Передай привет родным,
Дровосек с топором,
Передай привет отцу,
Дровосек с топором,
Маме передай привет,
Дровосек с топором,
Сестрам передай привет,
Дровосек с топором,
Поклонись им от меня,
Дровосек с топором!
Несчастные родители услышали голос своей младшей дочери, подбежали к самому берегу и увидели ее в прозрачной воде. Она сидела на песчаном дне, и три раковины украшали ее лоб, а еще три - виски. Она сидела и горько плакала, вытирая глаза руками. Тогда родители позвали друзей-рыбаков, сели они на свои лодки, закинули сети и вытащили девушку из воды. осказках.ру - сайт
Торжественно внесли девушку в родное село. Положили в своей хижине. Разожгли костры, закололи несколько быков, и начался большой праздник.
Со всех концов света сошлись старые, опытные колдуны, которые должны были вернуть девушку к жизни. Колдовали они, колдовали, и стала она сначала улыбаться, потом разговаривать. Только раковинки со лба не исчезали, будто вросли. Все, каза-
лось бы, хорошо кончилось. Ожила девушка, да вот почему-то боялась выходить из дому. А мудрые старики еще сказали, чтобы она никогда не носила воду и ничего не толкла бы в ступке. Но однажды, когда родителей не было дома, положила младшая дочь маис в большую ступку и, взяв в руки пест, стала толочь, напевая:
Растолку я маис,
Размешаю с песком,
Вернулись родители домой, а младшая дочка грустно и
говорит им:
- Что я сделала плохого? Зачем вы меня держите здесь? Вот уж два месяца как я не была у себя дома!
И тут со всех сторон послышались крики ужаса. Это кричали люди, потому что река вышла из берегов и волны уже приближались к селению.
Скоро и хижину, где стояла младшая дочь, начала заливать вода, а девушка все толкла маис и напевала:
Растолку я маис,
Размешаю с песком,
Пусть придет вода намочить маис!
А потом, когда стены хижины снесло водой, появился водяной бог в образе крокодила и сказал:
- Чтобы твои родители никогда больше не могли тебя украсть, мы возьмем их с собой. Под водой им будет лучше. Там им не придется изнывать от работы, они будут лишь любоваться на внуков.
И младшая дочь согласилась.
А ее сестры в наказание были отданы на съедение крокодилам.
Добавить сказку в Facebook, Вконтакте, Одноклассники, Мой Мир, Твиттер или в Закладки
Майская ночь, или Утопленница повесть Николая Васильевича Гоголя написанная в период 1829-1839 годов. Раскрытие темы нечистой силы в произведениях Гоголя встречалось во многих его работах. Майскую ночь относят к сборнику "Вечера на хуторе близ Диканьки".
В произведениях этого сборника автор показывает жизнь украинского народа в старину, их обычаи, обряды, раскрывает национальные легенды. Показывает жизнь обычных людей, которые ведут борьбу за свое счастье, любовь и свободу. Чтобы добавить контраста и какой-то изюминки сюжету Гоголь добавляют разную нечисть, это могут быть бесы, ведьмы, но не обязательно страшные, а чаще просто смешные. Так например можно увидеть описание того, как кузнец Вакула летит на самом черте в Петербург, дабы добыть черевички, или же история о том, как казак добирается в ад, с целью выиграть у чертей в карты, так же можно увидеть истории человек готов продать душу черту, ради денег, или то, как жадность приводит к предательству.
Утопленницу можно назвать самым чистым произведением из сборника "Вечера..", сюжет раскрывает любовь молодой пары, парня Левко и девушки Анны.
За главную мысль можно взять попытку автора показать повседневную жизнь народа, что помимо счастья, и любви есть смерть, что зло может находиться совсем рядом. Но в результате побеждает добро, Левко и Ганна женятся, ведьма поймана. Главным является то, что все что вы обретаете и теряете зависит от вас самого, от души и желания улучшать свою жизнь.
Краткое содержание Гоголь Майская ночь или Утопленница (читается за 1,5 минуты)
На дворе был теплый майский вечер, девушки и парни собрались чтобы погулять и песни спеть. Тут появляется молодой парубок Левко он пришел к своей возлюбленной Ганне, и песней зовет ее. Но девушка не сразу выходят, так уж очень она боится своих отца и матерь, и того,что подруги будут ей завидовать,а парни осуждать. Когда она все таки выходят к Левко,они разговаривают о любви, и парубок вынужден сказать любимой, что его отец снова не дал согласие на их свадьбу, что якобы он даже глухим притворяется, когда он заводит об этом разговор.
Они сидят возле дома, глядя на отражение в воде, и тут Ганна спрашивает про тот странный забитый дом, в котором уже давно никто не живет.
Левко рассказывает, что легенда о том, что жил раньше там сотник с красавицей дочкой. Он рано овдовел, и долго не мог найти себе жену, пока не встретил молодую, но злую барышню. Не долго было счастье у них, молодая жена не полюбила дочку пана, всячески ее изводила и мучила.
Однажды ночью в комнату дочки забралась черная кошка, которая начала ее душить, девушка с испуга отрубила лапу кошке и та исчезла. Утром новая жена вышла из комнаты с перевязанной рукой, и тут стало понятно, что она эта женщина-ведьма. Вскоре после этого отношения отца и дочери сильно ухудшились и все это из-за новой мачехи, она начала подговаривать сотника, чтобы тот вовсе выгнал дочку из дома, вскоре он так и сделал. Молодая девушка осталась совсем без ничего на улице, с горя бросилась она в воду,и стала главной среди всех утопленниц. Она ждала когда на этот пруд придет мачеха, и однажды она затащила ее к себе под воду, но та, будучи ведьмой, сумела обратиться в утопленницу, поэтому не понесла никакого наказания.
После рассказа Левко попрощался с Ганной и они ушли каждый в свою сторону. Ганна пошла домой, а парень дальше гулять к парубкам. После гуляний Левко снова шел мимо дома возлюбленной, но на его удивление Ганна стояла на пороге с каким-то незнакомым парнем, который как оказалось признается ей в любви. Парень серьезно настроен показать всю свою силу, но не успевает, так как этот незнакомец поворачивается и оказывается, что это его собственный отец. Расстроенный Левко хочет проучить своего отца и идет за помощью к друзьям, они идут к дому где должен быть этот пан. Чтобы привлечь внимание, они разбивают окно тяжелым камнем, а сами в этот момент начинают петь песню о том, как старый голова заигрывает к молодым девушкам, да бы пристыдить его перед другими панами. Отец Левка так и не поняв, кто это все затеял, хватает своего собственного сына и бросает в темную комору. Но друзья Левко помогают ему выбраться, кидая вместо него в темницу свояченицу.
Левко направляется к местному пруду и любуясь здешними видами сам не замечая того,засыпает. И появляются у него странные ведения, как утопленницы выходят на берег. Одной из них является та самая дочь сотника из легенды, Левко помог ей найти ее мачеху и за это, девушка дает ему записку, которая должна помочь поженится Левко и Ганне. Проснувшись, руках Левко находит то письмо и направляется к отцу. Получив письма, оказывается, что сам комиссар приказывает дать согласие на свадьбу, иначе грозит отрубить голову пану.
Повесть заканчивается тем, что пан дает согласие на свадьбу.
Картинка или рисунок Майская ночь или Утопленница
Другие пересказы и отзывы для читательского дневника
- Краткое содержание Утраченные иллюзии Бальзака
Эта книга о пути к успеху, о трудностях и сложностях которые готовит нам жизнь. Она задевает очень острую социальную проблематику. Книга рассказывает о бедности и богатстве, о нищете и амбициях, обо всем том, что гложет каждого человека.
- Краткое содержание Лондон На берегах Сакраменто
На высоком берегу, на двести футов поднимающимся над рекой Сакраменто, в небольшом домике живут отец и сын: старый Джерри и малыш Джерри. Старый Джерри – моряк в прошлом, оставил море и нанялся на работу
- Краткое содержание Бианки Неслышимка
Однажды старый ученый проводил лето с внучкой в деревне. Во время отдыха они ходили в лес, на луг и изучали птиц, это нужно было для очередной научной работы. Да и дед с малолетства приобщал внучку к науке
- Киплинг
Джозеф Редьярд Киплинг родился в Индии 30 декабря 1965 года. Своё имя получил от английского озера Редьярд. Все детство он прожил в Индии, в дружной семье.
- Чуковский Федорино горе краткое содержание сказки
Бабушка Федора была ленивой и не любила прибираться в доме. Однажды вся ее посуда, мебель и все вещи, нужные в хозяйстве, обиделись на нее и ушли куда глаза глядят. И не просто ушли, а побежали сломя голову. Хозяйка, увидев это, бросилась вдогонку.
Тихим и ясным вечером, когда девушки и парубки собираются в кружок и поют песни, молодой козак Левко, сын сельского головы, подойдя к одной из хат, песнею вызывает ясноокую Ганну. Но не сразу выходит робкая Ганна, боится она и зависти девушек, и дерзости парубков, и материнской строгости, и ещё чего-то неясного. Нечем Лёвке утешить красавицу: отец его снова притворялся глухим, когда заговаривал он о женитьбе. Сидя на пороге хаты, спрашивает Ганна о доме с забитыми ставнями, что отражается в тёмной воде пруда. Левко рассказывает, как живший там сотник с дочкой, «ясною панночкой», женился, но невзлюбила мачеха панночку, изводила ее, мучила и заставила сотника выгнать дочь из дому. Бросилась панночка с высокого берега в воду, стала главною над утопленницами и однажды утащила мачеху-ведьму в воду, но та сама обратилась в утопленницу и тем избегла наказания. А на месте того дома собираются строить Винницу, для чего и приехал нынче винокур. Тут Левко распрощался с Ганною, услышав возвращавшихся парубков.
После известного описания украинской ночи в повествование врывается изрядно подгулявший Каленик и, кроя на чем свет стоит сельского голову, «косвенными шагами», не без помощи лукавых дивчин, ищет свою хату. Левко же, распрощавшись с товарищами, возвращается и видит Ганну, говорящую о нем, Лёвке, с кем-то неразличимым в темноте. Незнакомец бранит Лёвка, предлагая Ганне свою, более серьёзную любовь. Неожиданное появление проказливых парубков и ясной луны открывает разгневанному Лёвке, что незнакомец сей - отец его. Спугнув голову, он подговаривает парубков проучить его. Сам же голова (о коем известно, что некогда он сопровождал царицу Екатерину в Крым, о чем любит при случае поминать, ныне крив, суров, важен и вдов, живёт несколько под каблуком своей свояченицы) уже беседует в хате с винокуром, когда ввалившийся Каленик, беспрестанно браня голову, засыпает на лавке. Питая все возрастающий гнев хозяина, в хату, разбив стекло, влетает камень, и винокур уместным рассказом о тёще своей останавливает проклятия, закипающие на устах головы. Но оскорбительные слова песни за окном вынуждают голову к действиям.
Пойман и брошен в тёмную комору зачинщик в чёрном вывороченном тулупе, а голова с винокуром и десятским отправляются к писарю, дабы, изловив буянов, сей же час «резолюцию им всем учинить». Однако писарь сам уж изловил такого же сорванца и водворил его в сарай. Оспаривая друг у друга честь этой поимки, писарь и голова прежде в коморе, а затем и в сарае находят свояченицу, которую хотят уже и сжечь, сочтя чёртом. Когда новый пленник в вывороченном тулупе оказывается Калеником, голова впадает в бешенство, снаряжает оробевших десятских непременно изловить зачинщика, суля немилосердную расправу за нерадение.
Об эту пору Левко в чёрном своём тулупе и с измазанным сажею лицом, подойдя к старому дому у пруда, борется с овладевающей им дремотой. Глядя на отражение господского дома, замечает он, что окно в нем отворилось, и мрачных ставней вовсе нет. Он запел песню, и затворившееся было окно вновь открылось, и показалась в нем ясная панночка. Плача, жалуется она на укрывшуюся мачеху и сулит Лёвку награду, если он сыщет ведьму среди утопленниц. Левко глядит на водящих хороводы девушек, все они бледны и прозрачны, но затевают они игру в ворона, и та, что вызвалась быть вороном, кажется ему не такой светлой, как прочие. А когда она хватает жертву и в глазах ее мелькает злоба, «Ведьма!» - говорит Левко, и панночка, смеясь, подаёт ему записку для головы. Тут проснувшегося Лёвку, что держит-таки в руке клочок бумаги и клянёт свою неграмотность, хватают десятские с головою. Левко подаёт записку, что оказывается писаною «комиссаром, отставным поручиком Козьмой Дергачом-Дришпановским» и содержит среди возбранений голове приказ женить Лёвка Макогоненка на Ганне Петрыченковой, «а также починить мосты по столбовой дороге» и другие важные поручения. На вопросы обомлевшего головы Левко придумывает историю встречи с комиссаром, посулившим якобы заехать к голове на обед. Ободрённый такою честью голова сулит Лёвке помимо нагайки назавтра и свадьбу, заводит свои вечные рассказы про царицу Екатерину, а Левко убегает к известной хате и, перекрестив в окошке спящую Ганну, возвращается домой, в отличие от пьяного Каленика, что все ещё ищет и не может найти своей хаты.
